Михаил Лифшиц - Почтовый ящик

Кончилось тем, что зажгли свет, Альберт Тарасович достал бутылку и налил страдальцу полстакана со словами: «Все, Дмитрий Иванович, больше тебя в нашу бригаду не возьму, будешь с другими в колхоз ездить!» Но Дмитрий Иванович ничего не слышал, не видел, а только ждал, что сейчас ему станет полегче…

Нельзя представить себе жизнь «почтового ящика» без поездок в колхоз, работы на овощной базе, на стройке. Специальные люди занимались на предприятии организацией таких работ. Групповые поездки, когда в колхоз выезжала вся лаборатория, например, на неделю, или на овощную базу, все и на один день, бывали нечасто. Чаще выдергивали по одному человеку из лаборатории. Инженеры, как правило, с неудовольствием воспринимали такие «левые» работы, пытались «откосить». Но бывало, что молодой человек, попадавший «на новенького», чаще других на базу или в колхоз, так и не находил себя в технике, привыкал к такой жизни, появлялся на рабочем месте только между колхозом и овощной базой, находил уже удовольствие в таких командировках: там можно пораньше уйти с работы, домой унести качан капусты, без опасений выпить в рабочее время. «Ты зачем опять согласилась ехать в колхоз? Ты же недавно вернулась!» – спросил как-то Сережа молодую незамужнюю женщину-конструктора, которая все никак не могла закончить для него простенький чертеж. «А что? Мне нравится, – спокойно ответила девушка. – Тут нужно все время голову ломать, а там идешь за трактором и ни о чем не думаешь…»

Любовь в «почтовом ящике» – без нее тоже рассказ не полон. Без любви бледна и недостоверна картина мира. Без любви нельзя правдиво нарисовать и жизнь на охраняемом периметре «почтового ящика». Встречи влюбленных в столовой, в библиотеке, в укромных уголках, о которых якобы никто не знает, а на самом деле знают все. Звонки по местному телефону, звонки по «городскому», звонки по «московскому». Свидания в обеденный перерыв, выдуманные совместные командировки, свой кабинет, чужой кабинет, а если «нету кабинету»? Снятая квартира невдалеке от проходной. А если не удается снять квартиру, да и на какие деньги?…

Полюбила и моя героиня. «Первый раз в жизни меня посетило большое и светлое чувство любви… если не считать школьных влюбленностей», – думала Таня. Предмет страсти работал у них в институте. Таня впервые увидела его в столовой, и у нее отнялись ноги и вспотела спина. Таня взялась рукой за ограждение, вдоль которого все стояли со своими подносами, а то бы упала. Вот это парень, ну, в смысле, мужчина! Высокий брюнет, лет тридцати пяти, подтянутый, с широкими плечами, совсем непохожий на не такого высокого и светловолосого Сережу. «Наверное, теннисист. Вот какие парни мне нравятся!» – с гордостью подумала Таня.

– Ты что так пялишься на чужого мужика? Смотри, Сережке доложат, – хихикнула подруга и толкнула Таню животом, чтобы проходила, не задерживала очередь.

Таня опустила голову и подвинула вперед поднос, стараясь не расплескать суп в тарелке. «Да, правда, ведь Сережа…Он ведь не поймет, он живет другими категориями, какими-то приземленными. Я не стану смотреть на этого замечательного мужчину».

– А кто это? – спросила Таня.

– Новенький какой-то. Говорят, из Москвы ездит.

«Да, это москвич, я сразу поняла, – подумала Таня. – Это герой из мечты, из моей мечты!»

За столиком Таня села так, чтобы лучше видеть брюнета. Обедала, поглядывая на него каждую минуту, и повернула голову, когда тот выходил из столовой.

– Ну, ты даешь! – сказала подруга.

Сидя за своим письменным столом, Таня думала только о молодом человеке. Представляла, как они познакомятся, как пойдут гулять в лес. Он будет говорить ей слова любви, а она будет читать ему стихи, свои и других советских и зарубежных поэтов. На столе перед Татьяной лежала книжка по специальности. Таня всегда в рабочее время читала книжки по специальности, если ей не нужно было идти в цех относить чертежи или забирать готовые железки, или переписывать в спецблокнот какие-то результаты, одним словом, если ей не поручали работу. Таня никогда на службе не читала посторонние книги, не вязала, как некоторые другие женщины. Такие вещи отец ей с самого начала запретил, когда она только вышла на работу. Правда, сослуживцы относились к Таниному чтению без всякого внимания и уважения. Лишь один сотрудник, Евгений Алексеевич Зарезов, который все время сидел в командировках на полигоне на Ахтубе и лишь изредка появлялся в лаборатории, обращал внимание на Танины занятия. Он когда шел мимо, всегда подходил к ее столу и спрашивал: