Алексей Слаповский - Синдром Феникса

Она знала, что Георгий, то есть Виктор, будет ее разыскивать, чтобы проститься. И зайдет сюда.

Она знала, как поступить.

Если он сейчас уйдет от нее, все помня о ней, это больно. Пусть уйдет без памяти. Ты человека помнишь, он тебя нет — это все равно что человек умер. А об умершем можно лишь тосковать, но нельзя надеяться на его возвращение. Тосковать Татьяна была согласна, надеяться — нет. С ума сойдешь.

Она разожгла лампу.

Увидела в щель: Виктор идет к хлеву.

За ним, ни на шаг не отставая, шла Ксюша.

— Татьяна! — окликнул Виктор.

Татьяна промолчала.

Виктор открыл дверь, заглянул, увидел Татьяну, вошел.

А Ксюша, зажав нос, закричала:

— Виктор, выйди оттуда! Ты провоняешь весь! Ужас!

И, не в силах стерпеть запаха, отбежала от хлева.

— Ну что ж, Таня… — сказал Виктор.

— До свидания, всего хорошего, — заторопилась Татьяна. — Вы бы забрали все свое. Машину, другие вещи. Велосипеды у пацанов можете взять в счет денег.

— Не стыдно тебе? Ты знаешь, я бы остался… Но каждый человек должен жить своей жизнью, а не чужой.

— Зачем вы мне это говорите? Не надо мне ничего говорить! Слава богу, не дура, все понимаю! — говорила Татьяна, не поворачиваясь к Виктору.

Лампа стояла перед нею на ящике, из форсунки выбивалось небольшое пламя.

Татьяна схватила лампу, подкачала несколькими резкими движениями, направила на Виктора, тот отшатнулся. Она подскочила ближе, почти опаляя лицо.

Виктор ударился спиной о стену, осел. Закрыл глаза.

Все, как обычно.

Татьяна погасила лампу, ждала.

Тихонько постучала Виктора по щекам.

Он открыл глаза.

— Здравствуйте, — сказала Татьяна. — Объясняю: вы потеряли память. Оказались здесь, у посторонней женщины, то есть у меня. Но вам повезло, вас нашли ваша жена и ее брат. Они вас ждут.

— Хватит дурить, Татьяна, — сказал Виктор. — Все я помню. Какие-то эксперименты проводишь. Зачем?

— Чтобы ты меня забыл. Хотя — и так забудешь.

— Таня… Ты не представляешь, как я благодарен…

— Слушайте, езжайте уже! — закричала Татьяна.

Виктор не понял ее грубости, даже слегка обиделся. Он просто не знал, что нет для женщины ничего нестерпимей, чем благодарные слова мужчины при уходе. Когда он ругается на пороге, проклинает и обвиняет во всех грехах — это понятно, это обидно, но не оскорбительно. А когда вот так вот рассусоливает — дескать, ты славная, хорошая, но… — убить хочется. И задать вопрос: если я такая славная и хорошая, чего же уходишь?

Ехали в машине (Сергей нанял такси до самого аэропорта), сидели в зале ожидания, летели в самолете — Виктор все спрашивал и спрашивал, желая узнать о себе как можно больше. А Ксюша не сводила с него глаз и постоянно держала его за руку, что Виктору было не только не стеснительно, а очень даже наоборот: он видел, что все окружающие смотрят на Ксюшу — хороша женщина! Стройная, стильная, голову держит высоко, а глаза той самой глубокой голубизны и загадочности (с темноватыми тенями на веках, что делает их еще глубже), какая заставляет мужчин чуть ли не скрежетать зубами: “Почему не моя?!”.

Прилетели.

На автомобиле с затененными стеклами отвезли Виктора под Сарайск, где было его поместье в элитном поселке — среди прочих таких же теремов.

— Неплохо живешь, а? — спросил Сергей зятя.

Виктор оглядел дом и пространство перед ним: дорожки, елочки, декоративный пруд. Ему понравилось. Спросил только:

— Сам делал?

— Ты-то? Ты, извини, хоть и детдомовский, а не приспособленный ни к чему. Гвоздя вбить не умеешь. Если и работал руками, то когда своим дзюдо занимался. Ладно, отдыхай, наслаждайся, а завтра я к тебе целый консилиум привезу. Лечить тебя будем. Новейшими методами.

Ксюша при слове “наслаждайся” даже вздрогнула.

Она ждала ночи.

Она надеялась, что ночь все поставит на свои места.

И все было, в общем-то, славно, хорошо, бурно. Но когда утром Сергей, живший в этом же доме на третьем этаже, спросил томно-утомленную и сладко потягивающуюся сестру с родственной фамильярностью:

— Ну, что? Накушалась секса? — она ответила:

— Накушалась. Но как-то все по-другому. Будто с чужим мужчиной переспала.

— Мужчина-то ничего?

— Более чем!

— Ну и слава богу, — порадовался брат за сестру.

Приехал консилиум: доктор медицинских наук, психиатр, главврач клиники, и два кандидата. Говорили они с Виктором долго, подробно обо всем расспрашивали. Особенно интересовались огнем:

— Значит, как только вспышка или пламя — все забываете?