Виктория Хислоп - Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции

В этот момент прозвучало еще несколько взрывов, огни фейерверка взметнулись в воздух, в толпе зазвучали хлопушки. Это напоминало сражение. Ее передернуло.

Рядом с ней, справа и слева, вспыхивали язычки пламени. Огонь передавали от свечи к свече, наконец вокруг замерцали тысячи огоньков. Они мигали и плясали вдоль всего берега, и освещенные снизу лица казались более радостными, чем предыдущим вечером.

Какая-то женщина сунула свечку в правую руку Сильвии и подожгла ее от своей.

— Христос анести! — весело сказала гречанка. — Грония полла!

Сильвия понятия не имела, что означают эти слова, не знала она и того, что огонь, от которого загорелась ее свеча, был сегодня днем привезен из Иерусалима. Что это священный огонь. Христос воскрес!

Многие люди потянулись к дому. Пора было садиться за трапезу.

Сильвия как зачарованная продолжала смотреть на чучело. Оно почему-то не занималось, хотя в таком пламени давно уже должно было сгореть дотла. Уныло висевшее длинное чучело вдруг напомнило Сильвии ее долговязого мужа. Наверное, от боли у нее начался бред.

Тут ветер подул в сторону берега, языки пламени закачались и стали кланяться зрителям, и до Сильвии донесся отчетливый запах жженого мяса. Ей это показалось странным, поскольку готовить мясо, по ее представлениям, было еще слишком рано.

— Mon Dieu… — пробормотала Сильвия, и ее тело онемело от потрясения. — Боже мой! Боже мой!..

Еще несколько минут — и пламя погасло. Обожженное чучело дымилось. Сильвия стояла неподвижно, глядя, как вертикальная часть виселицы медленно наклоняется. Еще немного — и она упала в море. То, что осталось от «Иуды», ушло под воду. Остров и все, что было на нем, превратилось в прах, лишь несколько обгоревших пучков соломы плавало на поверхности.

Толпа на берегу рассеялась, и теперь Сильвии стало страшно от одиночества. Она должна вернуться в полицейский участок, но не для того, чтобы найти служителей закона. Сильвия уже знала, что это бесполезно. Она в последний раз бросила отчаянный взгляд на море и отвернулась.

Она старалась идти как можно быстрее, поддерживая сломанное запястье правой рукой. Каждый шаг доставлял ей мучения. Хорошо, что в домах кое-где горели огни, разгоняя тьму. Наконец молодая женщина увидела знакомую надпись: « Астиномия . Полиция».

Она в страхе с трудом поднялась по лестнице. Дверь наверху оказалась открытой.

В первом помещении ничего не изменилось, но внутренняя дверь была заперта. Решетка, которую она не заметила в первый свой приход сюда, была задвинута в стену.

— Жан-Люк! Жан-Люк! — позвала Сильвия срывающимся голосом. — Жан…

Дверная ручка легко подалась, дверь открылась. Две кровати стояли на своих местах, как вчера вечером. Серые одеяла подоткнуты под матрас. Вентиляционная решетка привинчена. Никаких признаков того, что в комнате кто-то спал этой ночью, Сильвия не обнаружила. Как и следов мужа. Она заглянула под кровать — нет ли там ключей от машины, его зубной щетки… чего угодно. Все свидетельства того, что молодые супруги провели ночь в этой комнате, исчезли. Они словно никогда и не были здесь.

Адреналин подстегивал Сильвию. Она была уверена: надо немедленно бежать отсюда. Однако путь до главной дороги занял у нее в два раза больше времени, чем день назад.

Джип, конечно, стоял запертым. Но все равно бензина в баке не было. Около четырех часов утра мимо проехал грузовичок, однако не остановился. Водитель, вероятно, был пьян. Сильвия, отчаявшаяся, парализованная ужасом, сидела на обочине, ее запястье и колено пульсировали от боли. В какой-то момент она залезла в карман и обнаружила, что ее обручальное кольцо выпало где-то по дороге. Когда рассвело, проезжающий фермер сжалился и решил подбросить застрявшую на шоссе туристку. Он понял только, что у нее проблемы с машиной и сломана рука.

Грек не знал ни слова по-французски и по-английски, но молчание вполне устраивало Сильвию. Он довез ее до ближайшего города, что находился в пятидесяти километрах от этого места.

Доктор в больнице свободно изъяснялся на французском. Правда, несчастная женщина впала в истерику, и понять ее на любом языке было затруднительно, но ей кое-как удалось рассказать свою историю. Вокруг собрался весь персонал, доктор, знавший французский, переводил, некоторые из слушателей кивали. Они, по крайней мере, поверили ей. В этой части Греции и вправду ходили слухи о той деревне. Поговаривали, что в прошлые времена ее жители в пасхальную субботу имели обыкновение вешать какого-нибудь преступника. А кое-кто знал и о том, что традиция возродилась. Жан-Люк и Сильвия оказались не в том месте и не в то время. Иными словами, они, сами того не ведая, нарушили один из драконовских, хотя и неписаных, законов деревни. Они пришли незваными гостями…