Олег Нестеров - Юбка

Машина везла ее по узкому шоссе, ведущему к вершине. Лени заметила несколько странных объектов, по всей видимости, это были подземные убежища, построенные уже во время войны. Во всем сквозила обреченность, даже в том, как выглядели часовые. Подъехали к подъемнику и скоро оказались на площадке перед «Берг хофом».

Лени вновь поразилась, насколько этот дом передавал личные черты своего хозяина. Сохраняя былую примитивность охотничьего домика, он был увеличен до гигантских размеров. Ее провели через неуютный вестибюль наверх, в гостиную.

Обставлено все было достаточно скупо. Большой высокий шкаф, метров пять в длину, за стеклом Лени рассмотрела какие-то почетные свидетельства, но в основном он был заполнен грампластинками. Рядом – монументальная стеклянная горка, часы с бронзовым орлом. Почти во всю стену – смотровое окно с подвижной рамой, откуда открывался вид на окружающие вершины, около него стоял большой стол с разложенными военными картами. У камина несколько кресел, на стене гобелен, – Лени помнила по прошлому приезду, что за ним располагались окна кабины киномеханика. Комод со встроенными динамиками, а над ним – еще один гобелен, скрывающий экран. В гостиной висело четыре картины – нагая натурщица, пейзаж, дама с обнаженной грудью и римские развалины.

Вошел Гитлер.

С тех пор как она его видела в последний раз, он сильно изменился. Вернее, это был совсем другой человек – больной старик, с дергающейся от болезни Паркинсона рукой, сгорбленный, с трясущимися веками и землистым лицом. Но от него по-прежнему исходил все тот же магнетизм, и Лени стоило большого труда себя сдерживать.

Гитлер вновь говорил одним сплошным монологом, как тогда, когда убежал от всех своих германских невест. В начале – о восстановлении Германии, о том, что он дал задание лучшим фотографам запечатлеть все более или менее значимые архитектурные сооружения, чтобы после войны все воссоздать и даже улучшить. Потом неожиданно перескочил на итальянцев, для которых подобрал все самые нелестные свои эпитеты, проклиная тот день, когда решил с ними связаться. Досталось и русским, но тут все было просто – недочеловеки, и говорить-то было особо не о чем. В конце очередь дошла до Англии, и здесь лицо его изменилось – перед Лени стоял отвергнутый любовник, собирающийся смертельно отомстить.

Таким она его в последний раз и увидела – не совсем нормального, больного, дряхлого, поссорившегося со всем миром. Не о чем было его спрашивать, нечего было искать в его глазах.

Гитлера внезапно будто кто-то выключил, он прервал свой монолог и, кивнув на прощание, указал Лени на дверь.

Уже на выходе она услышала:

– Нет белого, как нет и черного. Черное – это лишь способ увидеть белое.

Она шла по длинному коридору и чувствовала, как он смотрит ей вслед.

Уже в самом конце войны одно из американских подразделений встретило на своем пути очередной бетонный бункер. Долбанули как следует и, когда вошли внутрь, увидели груду каких-то красивых железок – наверняка это было какое-то хитроумное устройство. Недолго думая, офицер распорядился собрать все в деревянный ящик и отправить в тыл. Когда кончились бои, каждый хотел увезти с собой на память из Европы какой-нибудь трофей. Этот офицер любил копаться в технике, поэтому он прихватил с собой этот ящик с загадочным механизмом. Дома поставил в гараже, сначала было не до этого, а потом вдруг вспомнил про свою находку, распаковал и попробовал собрать. Получилось не сразу, пришлось даже обратиться за консультацией. В итоге он понял, что это машина для магнитной записи звука. Он обратился на ближайшую радиостанцию, те отправили его в студию грамзаписи. Парень был смышленый, и через год уже владел собственной компанией, производящей как сами рекордеры-магнитофоны, так и магнитные ленты. Новинка оказалась революционной. Может, конечно, американские разработчики и были близки к созданию чего-то подобного – кто знает. Теперь уже было все равно. Наступал бум в индустрии грамзаписи. Требовалось все больше развлечений, жизнь налаживалась, а благодаря магнитной записи можно было приступить к разработке новой темы – LP, – пластинке, которая проигрывалась бы со скоростью 33 1/3 оборота в минуту и звучала бы в общей сложности три четверти часа.

Но в Германии оставалось еще кое-что, требующее к себе пристального внимания.

Очень свежими показались идеи Конрада Цюзе. Его вычислительная машина Z-3, которую он закончил в 1941 году, работала безукоризненно. Он даже создал специальную версию S-1, для расчета конструкции летающей бомбы HS293. Руководство Henschel Flugzeugwerken и министерство авиации рейха были счастливы.