Олег Нестеров - Юбка

И во всех без исключения европейских столицах при появлении на экранах Гитлера в залах раздавались аплодисменты. Пресса писала о вкладе «Олимпии» в дело мира, который еще, казалось, возможен и реален: «Фильм об Олимпиаде – это произведение, которое, несмотря на то что с нами происходит, позволяет верить в лучшее будущее человечества!»

Лени вернулась в Берлин и сразу связалась с Альбертом.

– Ну как там наши… боги гитар?

– Вроде все по плану. Даже с опережением графика. Фюрер немного надавил, хочет быстрее на все это посмотреть. Они подготовили несколько номеров, говорят, ты им заочно чем-то помогла, через неделю покажут все это Гитлеру.

– А где они?

– Под Кенигсбергом, в Раушене, это тихий курортный городок, там любят отдыхать офицеры люфтваффе. У них шикарный дом, прямо на берегу, под большими соснами.

– Боюсь, что не смогу туда выбраться. У меня через неделю Венецианский кинофестиваль, там «Олимпия» входит в число главных претендентов. Как жаль… Что же делать?

– Да ничего страшного, Лени, не переживай. Там все налажено. Я с ними практически сам уже и не общаюсь, все проходит по другому ведомству, ты понимаешь. Не хочу туда лезть. Просто закончил техническую организацию и самоустранился.

– Печально. Если бы ты был рядом, мне было бы как-то спокойнее. Да и им, думаю, тоже.

– Не расстраивайся. Ты их сможешь скоро увидеть. Если просмотр пройдет успешно, у них будет короткий отпуск, они приедут в Берлин.

В Венецию она отправилась с Германом. В нескольких километрах от города, в небольшой рыбацкой деревушке Лидо они сняли домик. Можно было спокойно купаться и загорать в дюнах. На самом фестивале она появилась в самый последний момент, когда немецкая делегация уже запаниковала.

«Олимпия» завоевала «Золотого льва» – мир оценил ее работу. «Белоснежка» отступила.

Лени рвалась в Берлин. Ей было что рассказать друзьям. И было что послушать.

Они приехали загорелые и веселые и больше напоминали команду гребцов. Лени было даже как-то неловко идти с ними рядом, на них без конца оглядывались девушки.

– Смотрите, что творится, а вы ведь пока еще для них никто. Как ценитель мужской фактуры, говорю ответственно: вы чем-то уже так подсвечены изнутри, что впереди вас ждет участь разрушителей миллионов девичьих сердец.

– Мне нравится, Лени, ход твоих мыслей, – сдержанно отозвался Эрик.

Вошли в «Мокка-Эфти», где варили лучший кофе в городе.

– Какая тут чудовищная музыка, – скривился Эрик.

– Да ты что, приятель, – засмеялся Макс, – ты же под эту песню отплясывал еще полгода назад за милую душу.

Звучала ария из оперетты «Маска в голубом», обращенная к некоей игривой смуглянке Юлишке. В силу того что жанр был почитаем фюрером, премьеру прошлой осенью обставили с особой пышностью, и до сих пор билеты в театр «Метрополь» в эти вечера полностью распродавались.

– Ну, как? Не томите! – Лени вкратце уже успела рассказать о своих успехах, пока они шли сюда по Кудамму, от станции «Цоо».

– Лени, все замечательно. Даже лучше, чем ты можешь себе представить, – улыбнулся Вальтер.

– Дружок твой у нас был, да не один. Ох, цирк, – засмеялся Эрик. – С аэродрома их с Шиттером-доктором привезла простая такая машина, с ними был только шофер. Неделя была прохладная, но, Лени, – они были оба в лыжных свитерах с горлом!!

– Может, они так себе представляют простых рыбаков, – предположил Георг.

– Короче, это нужно было видеть! Лени, сними про них фильм. «Необыкновенные приключения Свинчика и Хромоножки», или «Шиттер в гостях у Ковроеда», – не унимался Эрик.

– Весело там у вас было.

– О, Лени, «весело» – не то слово. Они зашли в дом, мы их усадили перед собой в нашей кают-компании, там, где обычно работаем. Ну и забабахали как следует.

– А что играли?

– Подготовили три номера. Один получился коротким совсем, минуты на четыре с небольшим. Другой чуть подлиннее, ну и в конце сыграли нашу коронную… там немного себе позволили.

– Сначала они сидели с каменными лицами, как на партсобрании, – начал вспоминать Макс. – Пробовали уши руками прикрывать, но потом их стало пробирать – от нашего огня-то не скроешься, Лени, ты знаешь. Ну и в конце поплыли, голубчики, – оба! Ножка пошла, ручка, голова дергаться начала… Лени, оба впали в транс, глаза закатываются, в этот момент можно было делать с ними все что только вздумается.