Итало Кальвино - Невидимые города

Так и ведет Евтропия, по существу, одну и ту же жизнь, перемещаясь по своей пустынной шахматной доске. Жители ее разыгрывают одни и те же смены с разными актерами, твердят одни и те же реплики, разнообразя интонации, поочередно раскрывают, одинаково зевая, рты. Единственная среди городов империи, Евтропия всегда тождественна самой себе. Сотворил это двусмысленное чудо Меркурий, бог непостоянства, которому она посвящена.

Форму города Земруда определяет настроение того, кто смотрит на него. Коль ты идешь по ней насвистывая, а твой нос парит за свистом, ты познаешь ее снизу вверх: трепещущие занавески, подоконники, фонтаны. Если ж ты идешь, повесив голову и сжав до боли кулаки, то взгляд твой будет упираться в землю, видеть то, что расположено на уровне земли,— канализационные люки, сточные канавки, грязные бумажки, рыбью чешую. Нельзя сказать, что та или иная картина верней другой, но о Земруде, предстающей перед тем, кто смотрит снизу вверх, ты слышишь главным образом от тех, кто вспоминает ее, погружаясь в нижнюю Земруду, ежедневно проходя по ней один и тот же путь и утром ощущая вчерашнее уныние, осевшее на нижней части стен. Для всех нас рано или поздно наступает день, когда наш взгляд сползает на уровень водосточных желобов, и с той поры мы неспособны оторвать его от мостовой. Обратное движение не исключается, но происходит редко, и поэтому мы так и бродим по Земруде, вглядываясь в погреба, фундаменты, колодцы.

Не многое сумел бы я назвать, рассказывая об Аглауре, сверх того, что неизменно отмечают, говоря о ней, и сами жители: общеизвестные достоинства и пресловутые изъяны, кое-какие странности, пример-другой почтительного отношения к законам. Этот устойчивый набор особенностей приписали городу когда-то наблюдатели, в правдивости которых сомневаться оснований нет, сравнив их, безусловно, с качествами прочих городов в те времена. Ни та Аглаура, о которой слышишь, ни та, которую видишь, с тех времен, быть может, и не так уж изменились, но то, что некогда казалось странным, ныне сделалось привычным, что же прежде почиталось нормой, выглядит экстравагантным, а достоинства и недостатки уже не видятся столь исключительными и постыдными, поскольку изменились представления о самих достоинствах и недостатках. В этом смысле все, что говорится об Аглауре, неверно, но при этом возникает убедительный и цельный образ города, в то время как отдельные суждения, которые могут вынести теперешние его жители, не слишком содержательны. В итоге город, предстающий в описаниях, обладает многим из необходимого для жизни, а город, занимающий ныне его место, по сравнению с ним кажется ущербным.

Так что, пожелай я описать тебе Аглауру на основании того, что лично видел и прочувствовал, мне бы пришлось заметить, что она бесцветна, лишена своеобразия, застраивалась как придется. Но и это было бы неправдой: в определенные часы с определенных точек тебе может приоткрыться что-нибудь оригинальное, редкостное, даже бесподобное, и тебе хочется сказать об этом, но все то, что говорилось об Аглауре прежде, мешает подобрать свои слова, и ты довольствуешься повторением чужих.

По сей причине городские жители все время полагают, что живут в Аглауре, произрастающей лишь из этого названия, не замечая Аглауры, стоящей на земле. И мне, хоть я и желал бы держать в памяти два разных города, приходится рассказывать тебе лишь об одном: воспоминания о другом — за неимением слов для их фиксации — изгладились.

— Отныне я возьмусь за описание города,— изрек Кублай.— Ты же, путешествуя, будешь проверять, имеются такие или нет.

Но посещаемые Марко Поло города всегда оказывались непохожи на воображенные правителем.

— Однако я построил в уме такую модель города,— промолвил император,— из которой можно будет вывести все мыслимые города. Она содержит все, что есть в нормальном городе. Так как реальные города в какой-то мере отстоят от нормы, достаточно предусмотреть возможные отклонения и рассчитать их наиболее вероятные сочетания.

— И я придумал модель города,— ответил Марко,— из которой вывожу все остальные. Это город сплошь из исключений, запретов, несуразностей, противоречий, всяческого вздора. Если он — предел невероятия, то с уменьшением числа не соответствующих норме элементов вероятность существования такого города растет. Поэтому довольно изымать в любом порядке исключения из моей модели, чтобы в конце, концов добраться до одного из городов, которые — опять же в виде исключения — существуют. Главное — не перейти определенную границу, дабы не получилисъ чересчур правдоподобные, чтоб быть заправдашними.