Евгений Клюев - Давайте напишем что-нибудь

– Монтенегро не назвали! – с обидой выкрикнули из второго ряда. – А нас тут целых трое.

– Целых?.. – растерялся Редингот и сразу же извинился на государственном уровне: – Прости меня, Монтенегро!

– Прощаю в последний раз! – ответило Монтенегро.

– Спасибо… Так вот. Я уже сказал, что ничего теперь не знаю. Не знаю я, стало быть, и того, в каком состоянии на данный момент находятся участки Абсолютно Правильной Окружности из спичек, которую мы начали возводить в первых главах настоящего художественного произведения. Но я, тем не менее, уверяю вас: Окружность не построена…

– На каком основании?.. – вырвалось у Матери Кузьки, которая тут же сама испугалась своего голоса и от страха уткнулась в грудь Ближнему.

– На шатком основании истории, – развел руками Редингот. – Ее ведь, Окружность эту, никогда не получалось построить полностью – и рано или поздно одна из величайших идей человечества терпела фиаско. Так что несколько лет спустя все приходилось начинать сначала. Исходным пунктом опять и опять назначался Змбрафль – некий взятый с потолка город, причем взятый с потолка по причине своей крайней удаленности от всего на свете. Стало доброй традицией обсуждать проекты построения Абсолютно Правильной Окружности из спичек – впоследствии никогда не удававшиеся – именно здесь. Здесь же обычно подводились и итоги: всякий раз неутешительные. Видимо, такие же итоги предстоит подвести и нам с вами. Но, какими бы неутешительными они ни были, есть у нашего проекта одна заметная отличительная черта: впервые в истории человечества…

– …в нем участвовал Редингот, – тихо произнесла Кунигундэ: она сидела в президиуме рядом с Сын Бернаром, снова расположившимся у ее правой ноги, как он привык за последнее время.

– Ах, обойдемся без цитат! – Редингот беспечно махнул рукой в направлении первой главы, где о Кунигундэ, между прочим, и речи еще не было. – Отличительная черта нашего с вами проекта в том, что впервые в истории человечества он зажил самостоятельной жизнью! Доказательство тому – дети разных народов, прибывшие из стран, до которых каким-то чудом дотянулись наши спички… дотянулись – и увлекли их за собой. Спасибо вам, дети разных народов! Спасибо за то, что именно благодаря вам проект построения Абсолютно Правильной Окружности из спичек вышел из-под контроля…

– Гип-гип, ура! – сказала про себя Умная Эльза, но сказанное про себя прогремело над залом, как орудийный залп… даже порохом запахло.

– Пахнет порохом, – с тревогой заметила Мать Кузьки, опять утыкаясь в грудь Ближнего своего.

С легкой, как тополиный пух, укоризной взглянув на Умную Эльзу, Редингот повторил:

– Проект, стало быть, вышел из-под контроля…

– Это ты упустил его из-под контроля! Ты все упускаешь из-под контроля. Ты и семью из-под контроля упустил! – раздалось вдруг из последнего ряда, в котором было ровно тридцать девять мест.

Никто не заметил, как и когда туда пробрались тридцать девять кузнечиков своего счастья.

Редингот вгляделся в до боли родные черты сыновей и скорчился от боли.

– Врача! – взревел Сын Бернар.

– Лучше читателя или советчика… – посоветовала Умная Эльза.

Но Редингот, справившись с болью, отменил всех троих. И нетвердой походкой двинулся к последнему ряду – близоруко щурясь.

– Здравствуйте, дети!

Тридцать девять кузнечиков своего счастья поднялись со своих мест.

Получилось, как в школе. Редингот смутился… правда, только на минуту.

– Кикимото рассказывал мне, какие вы… А вы – вот какие! Вы прекрасные.

– Тебя совсем не обидел горький упрек, непроизвольно слетевший с наших уст? – виновато спросили они, в глубине души уже стесняясь своей дерзости.

– Да нет, что вы, – сказал Редингот, – какие пустяки! Но вы, я вижу, стали кузнечиками своего счастья. Отрадно, отрадно…

– Мы еще и твоего счастья кузнечиками стали, – похвастались те. – Мы обезвредили Карла Ивановича, внутреннего эмигранта. И Бабу его с большой буквы.

– Обезвредили – как? – с испугом спросил Редингот.

– Гуманно обезвредили, – обтекаемо ответили сыновья.

– А где Кикимото? – Редингот тридцатью девятью подозрительными взглядами поглядел на тридцать девять сыновей.

– Он… он там сейчас, на том свете. Кое-какие дела… Он скоро придет.

– Он придет скорее, чем вы думаете! – усмехнулся Редингот, и в ту же секунду Кикимото стоял перед ним в тапочках на босу ногу. Стоял и укоризненно качал головой, глядя прямо в глаза отцу и Богу.