Игорь Гамаюнов - Свободная ладья

Жяман-Кара, Каракалпакская АССР, октябрь 1975 г.

Из письма А.А. Бессонова В. Афанасьеву:

…В получасе езды на мотоцикле от моего егерского дома расположено охотхозяйство, где вот уже год командует парадом мой сын Лёша. Точнее – Алексей Александрович. Так уважительно его здесь называют местные пастухи и приезжающие из Кзыл-Орды охотники. Он привёз сюда молодую жену с первенцем, и отважная его супруга, похоже, собирается родить ему второго.

Словом, возвращаемся потихоньку в общинно-родовой строй. Слушаем по радио новости и сочувствуем: как же вы там, если судить по этой информации, одинаково скучно живёте! Единственный здешний недостаток – письма из Молдавии, Ростова-на-Дону, Вологды и Москвы приходят с месячным опозданием, подолгу лежат в степных почтовых отделениях. Может, любопытные степняки читают то, что мне пишут бывшие мои ученики? Разумеется, новости в письмах сильно отличаются от официальных. Кстати, неплохо бы о работе нашей почты опубликовать в твоей газете критическую заметку. А лучше приезжай в командировку – сам всё увидишь и тему определишь.

По сведениям из Молдавии, Лучия Ивановна оформила свои отношения с профессором Семчуком, но почему-то оставила себе прежнюю двойную фамилию: Бессонова-Кожухарь. Недавно она прислала сыну посылку – детские вещи для нового поколения Бессоновых.

В Молдавии всё по-прежнему, как и во всей нашей великой стране. Плавни осушают, землю удобряют (точнее – отравляют), в Москву рапортуют. Какой-то заколдованный круг; как подумаешь – страшно становится. Не может долго стоять такая пирамида – на шатучих ножках лжи, когда-то она должна рухнуть. Вопрос только в том – когда?

Если соберёшься к нам ехать, зайди в охотмагазин – он где-то у площади трёх вокзалов, – купи несколько упаковок жаканов, они у нас в дефиците. Это такие пули для кабанов, их здесь развелась чёртова прорва, прохода не дают…

Только на Павелецком вокзале, провожая мать в Саратов, Виктор понял, зачем она приезжала. Он прошёл с ней в купе, убедился – место нижнее, спутники спокойные – семейная пара и юноша студенческого вида. Вышел на платформу, когда поезд уже сдвинулся с места, пополз медленно – со скоростью его, Викторова, шага, идущего рядом с окном, за которым стояла мать.

И тут он поразился выражению её лица. Оно вдруг оказалось не просто плачущим, а залитым хлынувшими слезами. Оно словно бы молча кричало ему из уходящего вагона о том, что они больше не увидятся, этот поезд – последнее, что связывает их, и его уже не остановить, как нельзя остановить неизбежное.

Спохватившись, Виктор мгновенно связал в один узел подробности неожиданного её приезда, торопливо-семенящую походку, какой раньше у неё не было, странные подкашливания и пристальное вглядывание во всё вокруг. Перед этим она в письмах упорно спрашивала его, не собирается ли он в Саратов, досадовала на его занятость, потом вдруг позвонила, сказав, что едет сама, не объясняя зачем. И в те несколько суматошных дней, пока гостила, порываясь на кухне помогать жене Виктора, ходила вместе с ней через дорогу в школу встречать внучку, подолгу разговаривала в сыном, гулявшим с ней по двору, усыпанному первой палой листвой, она так и не призналась, зачем приехала.

И сейчас, ускоряя шаг у окна вагона, вглядываясь в залитое слезами (а за минуту до этого, казалось, спокойное) лицо матери, Виктор подумал: да ведь она приезжала прощаться. Держалась до последнего, не выдавая себя. Боялась обременить своим ощущением уходящей, ускользающей жизни. Но в последний момент, взглянув на сына сквозь мутноватое вагонное стекло, словно бы уже оттуда, из частичного небытия , не смогла удержать слёз.

Вернувшись домой, Виктор сел за телефон, стал обзванивать саратовских родственников, выяснять, была ли мать у врачей, что это за подкашливания, но слышал в ответ недоумённое – не была, не жаловалась, а першит у неё в горле давно, она этому не придаёт значения, мы её встретим, не волнуйся.

И ещё несколько дней Виктор вспоминал подробности её приезда, разговоры с ней, всё больше убеждаясь: да, она и раньше гостила, дотошно вникая в их московскую жизнь, но на этот раз, видимо, что-то предчувствуя, приехала прощаться. В привычной своей спешке он не обратил внимания на какие-то мелочи. Сейчас они, возникая, саднили, как не замеченные сразу царапины и ушибы.