Сара Аллен - Садовые чары

Клер не ожидала ничего подобного и невольно расхохоталась. Ощущение было приятное — странное, но приятное.

— Наверное, это было ужасно.

— Да нет, не слишком. Три дня спустя она назначила мне свидание. Да и вообще, после этого я стал пользоваться бешеным успехом у девчонок, которые в тот день были на пруду, — сообщил он с гордым видом.

— Это правда?

Он подмигнул ей.

— Какая разница?

Клер снова рассмеялась.

— Спасибо за рассказ.

— У меня в запасе куча историй о том, как я прилюдно сел в лужу. Обращайся.

— В лужу или не в лужу, но это было что-то из нормальной жизни. Ты был обычным подростком. Ты ходил на пруд. Может быть, ты даже бывал там с кем-то ночью. Вы с Сидни нашли бы общий язык.

— А ты разве не была обычным подростком?

— Нет, — ответила она просто, и это не стало для него неожиданностью. — И Генри тоже. Мы оба получили наследие наших предков еще в детстве.

Тайлер оперся на локти; взгляд его устремился к берегу, откуда Сидни и Генри наблюдали за Бэй. Кто-то окликнул Сидни, она что-то сказала Генри, тот кивнул, и она отошла поговорить к стайке женщин неподалеку.

— Тебя не беспокоит, что твоя сестра встречается с ним?

— Они не встречаются. И вообще, с чего мне беспокоиться?

Эти слова были произнесены почти с вызовом; ей не хотелось, чтобы он узнал, каких усилий ей стоило свыкнуться с тем, что ее сестра проводит столько времени с Генри. В ту ночь в саду она проявила слабость. Больше она ничего такого не допустит.

— Наверное, я просто пытаюсь уберечь тебя от крушения надежд. Тяжело испытывать какие-то чувства к человеку, который не испытывает никаких чувств к тебе.

— Вот как, — проговорила Клер, внезапно поняв, что неверно истолковала его слова. — Я не питаю никаких чувств к Генри.

— Ну и славно. — Он поднялся и сбросил с себя ботинки. — Пойду-ка я поплаваю.

— Но ты же не снял одежду.

— Я очень многое люблю в тебе, Клер, — сказал он, стягивая рубашку через голову, — но ты слишком много думаешь.

Он разбежался и нырнул в воду. Стоп. Он что, серьезно? О том, что он ее любит? Или это просто одна из тех вещей, которые люди говорят друг другу? Как бы ей хотелось разбираться в этих играх. Возможно, тогда она тоже могла бы играть в них. Возможно, тогда она могла бы сделать что-то со своими чувствами к Тайлеру, которые причиняли ей то боль, то блаженство, одновременно и мучили ее, и делали ее счастливой.

Генри все еще присматривал за Бэй на берегу, и Сидни вернулась к покрывалам и опустилась на землю рядом с Клер.

— Это Тайлер?

— Да, — ответила Клер, глядя, как его макушка показалась из-под воды.

Он помотал головой, и его темные волосы взметнулись из стороны в сторону и мокрыми сосульками прилипли к лицу. Бэй засмеялась над ним, он подплыл к ней и обрызгал. Она принялась брызгаться в ответ. Генри что-то крикнул им с берега, они на миг остановились, переглянулись и начали дружно брызгаться в Генри. Поколебавшись всего мгновение, тот сбросил ботинки, через голову стянул рубаху и плюхнулся в воду.

— Ого, — восхитилась Сидни. — А молоко-то идет телу на пользу.

— Вот почему я такая, какая есть, — вырвалось вдруг у Клер; она должна была объяснить это кому-то. — Первые шесть лет моей жизни у нас с мамой не было дома. Мы спали в машинах и в ночлежках для бездомных. Она промышляла воровством и спала с кем попало. Ты ведь не знала об этом, верно? — спросила Клер сестру, которая застыла, не донеся до рта открытую банку кока-колы. — Иногда у меня складывается такое впечатление, что ты романтизируешь жизнь, которую она вела до того, как вернулась в Бэском. Не знаю, собиралась ли она остаться, но когда мы приехали сюда, я сразу поняла, что никогда больше никуда не уеду. Наш дом и бабушка Уэверли были чем-то незыблемым, а в детстве я ни о чем больше не мечтала. А потом родилась ты, и мне стало завидно. Ты получила эту стабильность с того самого мгновения, как только появилась на свет. Наши детские распри — это моя вина. Я ссорилась с тобой, потому что ты была отсюда, а я нет. Прости меня. Мне жаль, что я не такая хорошая сестра. Мне жаль, что я так веду себя с Тайлером. Я знаю, ты хотела бы, чтобы все было по-другому. Но я ничего не могу с этим поделать. Я все время думаю, что все это временно, и это меня пугает. Я боюсь привязываться к людям, которые могут меня покинуть.

— Жизнь — это переживания, Клер, — произнесла наконец Сидни. — Нельзя цепляться за все подряд.

Клер покачала головой.

— Боюсь, для меня уже слишком поздно.