Сара Аллен - Садовые чары

На голову ей приземлилось небольшое яблоко. Она вскинула глаза на ветви; они слегка подрагивали, хотя ветра не было.

— Так вот в чем ваш секрет?

Она обернулась и увидела под деревом Тайлера. И давно он тут стоит? Она даже не слышала, как он подошел. Яблоня ее отвлекала. Чертова коряга.

— Мой секрет? — настороженно переспросила она.

— Ваш секрет в этом саду. Вы разговариваете с растениями.

— А-а. Да, так и есть.

Она отвернулась и подобрала с земли еще несколько яблок.

— Обед был роскошный.

— Рада, что вам понравилось.

Он не двигался с места.

— Я немного занята, — заметила она.

— Сидни предупреждала, что вы так скажете. И велела мне все равно выйти.

— Я понимаю, ее самоуверенность привлекает, но мне кажется, что сейчас ей просто нужны друзья, — к собственному изумлению, произнесла Клер.

Она вовсе не собиралась этого говорить. Создавалось впечатление, что ей не все равно. Конечно, ей хотелось, чтобы Тайлер переключился на что-то иное. Но не на Сидни. Клер закрыла глаза. А она-то думала, что времена детской ревности безвозвратно миновали.

— А вы? Вам нужен друг?

Она подняла на него глаза. Казалось, он чувствовал себя совершенно непринужденно, стоя под яблоней в своих свободных джинсах и рубахе навыпуск. На миг ее охватило желание подойти к нему, очутиться в его объятиях, окунуться в ощущение спокойствия. Что это на нее нашло?

— Мне не нужны друзья.

— Вам нужно нечто большее?

Клер не слишком разбиралась в мужчинах, но поняла, что он имел в виду. Она знала, что значат те крошечные фиолетовые вспышки, которые можно различить только ночью, вокруг него.

— Я вполне довольна тем, что имею.

— И я тоже, Клер. Вы очень красивая, — бухнул он. — Ну вот, я сказал это. У меня больше не было сил сдерживаться.

Он не боялся, что ему сделают больно. Наоборот, он напрашивался на это. Кто-то из них должен был проявить благоразумие.

— Когда я сказала, что занята, я говорила серьезно.

— Когда я сказал, что вы очень красивая, я тоже говорил серьезно.

Она подошла к яме у забора и высыпала в нее яблоки.

— Я буду занята еще очень долго.

Когда она снова обернулась, Тайлер улыбался во весь рот.

— Ну а я нет.

Он двинулся прочь, и она с беспокойством проводила его взглядом. Что он пытался ей сказать? Это что, предупреждение?

«Я не пожалею времени, чтобы проникнуть в твою жизнь».

Особняк Мэттисонов остался в точности таким же, каким Сидни его помнила. Наверное, она даже сейчас могла бы найти дорогу в спальню Хантера-Джона хоть с закрытыми глазами. Когда они оставались в доме одни, она воображала, будто это их дом. Они лежали в постели, и она вслух мечтала об их будущем. Но когда на выпускном Хантер-Джон порвал с ней, он сказал: «Я думал, ты все понимаешь».

Тогда она ничего не понимала, зато поняла потом. Она поняла, что любила его и что он был единственным мужчиной, которого она любила так сильно, с такой надеждой. Она поняла, что все равно уехала бы из Бэскома, с ним или без него. Она поняла, что он не мог принять ее такой, какой она была. Это она понимала лучше всего, потому что сама не могла принять себя.

Когда Клер подъехала к входу для прислуги и они вошли в кухню, Сидни охватил полузабытый легкий трепет от того, что она очутилась там, где на самом деле ей быть не полагалось. Не нужно ей было сюда приезжать, но она не сдержалась. Пожалуй, это было чем-то сродни проверке на прочность, так она обшаривала дома своих хахалей, пока те были на работе, и опустошала их тайники, прежде чем скрыться из города. Здесь она тоже намеревалась кое-что украсть. Она собиралась насладиться воспоминаниями, которые больше ей не принадлежали. Но почему она все это затеяла? Да потому, что самая прекрасная пора ее юности, самые лучшие воспоминания о жизни в Бэскоме были связаны с тем временем, когда она встречалась с самым завидным женихом во всем городе. Ею все восхищались. Все ее принимали. Она нуждалась в этих воспоминаниях, нуждалась куда больше, чем Мэттисоны. Они-то небось и думать о ней давно забыли.

Навстречу им вышла экономка, представившаяся Джоанной. Ей было за сорок, а ее блестящие черные волосы были такими прямыми, что почти не колыхались, а это значило, что она не терпит оплошностей.

— Цветы уже доставили. Я получила распоряжение не расставлять их до вашего приезда, — сообщила Джоанна. — Вы пока разгружайтесь, а я буду на патио. Знаете, где это?

— Да, — с важным видом протянула Сидни, когда экономка исчезла за дверьми кладовой. — Миртл мне нравилась больше.