Евгений Попов - Ресторан «Березка» (сборник)

Ладно. В последний раз обязуюсь подтянуться и, соблюдая скрупулезную точность, доведу наши траурные блуждания до логического конца посланий, в чем ты, Ферфичкин, убедишься скорее, чем думаешь, я тебе точно говорю, я тебе еще ни разу в жизни не соврал.

...Проходными дворами мы вышли в Колобовский переулок и решили сделать привал у Нефед Нефедыча, ибо полуподвальное помещение его мастерской, полное скульптурных изображений, приветливо белело в глубине одного из грязных двориков упомянутого переулка. Два слова для истории о Нефед Нефедыче. Нефед Нефедыч, знаменитый московский человек, биографию имеет увлекательную и одновременно тривиальную. Он родился и вырос в Сибири, на реке Е., отчего является моим земляком и мы с ним дружим. В конце 30-х годов он поступил в Московский институт художественного мастерства, откуда его репрессировали на 11 или 14 лет в период массовых репрессий, справедливо осужденных на XX и XXII съездах партии, так что он возвратился в Москву лишь после 1956 года и снова доучивался в институте.

В 1959 году, успешно защитив диплом, он вступил в ряды членов и получил хорошо оплачиваемое место в одном из московских журналов, откуда ушел в начале 1969 года, чуть было не лишившись членства по независящим ни от кого обстоятельствам. А вскоре и на пенсию определился – уж возраст ему подошел, чтоб быть на пенсии, и пенсия ему выпала хорошая, 120 рублей, как моя зарплата. Его лагерный срок тоже вошел в производственный стаж, и это справедливо, резонно.

Оказавшись на пенсии, Нефед Нефедыч целиком отдался художественному мастерству и через это вновь имел множество неприятностей. В частности, он был вынужден уйти от жены, так как она мешала ему изучать людей, и особенно людей женского пола, что вступило в полное и окончательное противоречие с несдержанной пылкостью его натуры. И другие всякие приключения с ним приключались, о которых не след вспоминать в этот торжественный и скорбный день. Мы с женой жили у него в мастерской, временно не имея собственного угла жилой площади, и однажды, тоже в ноябре, в этих же, как сегодня, числах, славным ноябрьским вечерком 1980 года... Ну да ладно! Что прошло, того уж нет. Хватит воспоминаний. Не время для них, не место, нужно двигаться дальше, смело блуждая в пространстве и времени... Что прошло, того уж нет. Истинно говорю вам, основываясь на опыте собственной шкуры...

Зазвонил дверной колокольчик, и старик встретил нас взволнованно. Седые пучки вились по краям его лысины, брови тоже являли собой пучки седых волос. Он все твердил, твердил, что вот нет у него водки, нет у него вина, ах, как жаль, что нет вина, вина, как жаль, что мы не принесли водки, водки, это было бы так, так к месту... А ведь Нефед Нефедыч, замечу, отнюдь не алкоголик либо спивающийся элемент. Выпить, конечно же, любит, как все, но не до такой же степени, чтоб кричать: «Вина! Вина!» Да он и не кричал. Он просто и уныло повторял: «Вина, вина...», и тебе, Ферфичкин, должно быть понятно, что это в нем всего лишь проявлялось душевное волнение от торжественности и историчности момента. Нефед Нефедыч не вином знаменит, а неодолимой куртуазностью своею, которая с годами не только не убывает, но даже наоборот. Нефед Нефедыч аккуратно гладит брюки и, дождавшись вечерних сумерек, направляется на Страстной бульвар знакомиться с девками, некоторые из которых с радостью идут к нему в полуподвальное помещение, полное скульптурных изображений, где тут же начинают скакать, прыгать, говорить об искусстве. Прав, прав Нефед Нефедыч, очень сильно упали нравы у нынешней молодежи!

А вот Пригов Дмитрий Александрович – совершенно непьющий человек. Я снова подчеркиваю это, адресуясь к грядущим историкам культуры, которые, изучая мои послания к Ферфичкину, отчего-то вдруг могут вообразить, что Дмитрий Александрович пивал горькую. Это неправда. Он крепких напитков никогда не употребляет, а пьет лишь пиво, как немец, но в крайне умеренных количествах: бутылочку, от силы две, а если баночное, то всего лишь несколько хорошеньких зеленых баночек. Любит песню «По горным вершинам». Вот каков Дмитрий Александрович! Запомни, Ферфичкин, это славное имя. Мы все еще, может, послужим под его началом, он, может, будет у нас бригадиром, хе-хе-хе... Или десятником, как мой дедушка, работавший на строительстве Лесотехнического института.

И вот мы, значит, зашли к Нефед Нефедычу и немножко поговорили о том, что... Нефед Нефедыч, крайне взволнованный, сказал, что, конечно же... Я ответил, что не исключено. «Да», – подал голос Дмитрий Александрович. «А не хотите ли чаю?» – спросил Нефед Нефедыч. «Нет, – заторопились мы.– Нам пора идти». – «Да посидите же...» – «Нет, нет! Пора... Пора идти, а то не угнаться нам за Историей».