Алекс Тарн - Боснийская спираль (Они всегда возвращаются)

Он выстрелил дважды — в грудь и в лоб, над самой переносицей. Фарук сполз по стене, размазав на белом красные неопрятные пятна.

— Ай! — пискнул Халед. Его начала бить крупная дрожь.

— Смотри-ка, — сказал Берл, удивленно покачивая головой. — Действительно не зажигалка. А я спорил, доказывал… Верить надо людям, бижу, вот что. Все наши беды от недоверия. Согласен? Да ты садись, Халед. В ногах правды нет. Давай-ка познакомимся поближе, а? Дружить так дружить, вот что я тебе скажу.

Он усадил Халеда в кресло, лицом к мертвому напарнику, а сам пристроился на стуле сзади. Руку Берл продолжал держать на шее араба, время от времени, как бы невзначай, пережимая сонную артерию.

— Ну вот… Ты сам-то откуда будешь?

— Иордания… — глухо ответил Халед. — Из Ирбида я. И Фарук — тоже.

Он всхлипнул.

— Из Ирбида? — обрадовался Берл. — Так мы же с тобой почти земляки. Я вот — из Иерусалима. Бывал в Иерусалиме? Нет? Я-то в Ирбиде бывал, да… И не только бывал, но и шороху хорошего навел, это я тебе без хвастовства говорю. А еще кофе там классный, в кофейной у Абу-Дауда, на рынке… Скажешь, нет? Как там Абу-Дауд, жив еще?

— Не знаю. Я там десять… двенадцать лет не был, — сказал Халед. Он сидел, сцепив трясущиеся руки, и боялся пошевельнуться. — Нам по четырнадцать было, когда мы ушли. В Афганистан. Вместе с Фаруу-у-у…

Не закончив слова, он начал плакать, заходясь в подавленных рыданиях. Берл присвистнул.

— Афганистан? Скажите на милость… а потом сразу сюда?

— Нет… три года там. Потом Фергана… Чечня. А в девяносто восьмом — сюда.

Халед судорожно задрал подол майки и вытер мокрое лицо. Берл слегка ослабил хватку. Сопротивления явно не предвиделось.

— Экая у тебя одиссея… Ладно, что это мы все о прошлом да о прошлом. Ты мне лучше вот что расскажи: где тут у вас «жаворонки» обретаются? А? Только не говори, что не знаешь, иначе я очень… нет, очень-очень-очень рассержусь. А если я рассержусь, то тебе, бижу, станет так страшно, как никогда не бывало, это я точно обещаю, с гарантией. Ты у меня тогда Фаруку позавидуешь.

Халед беспомощно хлюпнул носом и скосил глаза, тщетно пытаясь заглянуть в лицо своему мучителю.

— Жаворонки?

— Ну да… снайперы. Где они?

— Не знаю я никаких «жаворонков», — прошептал Халед. — Клянусь тебе матерью, не знаю. Тут мы, моджахеды… нас еще афганцами зовут. Потом ханджары, потом эти, как их… «черные лебеди». И все, больше никого нет.

Черт! Берл выругался про себя. Парень явно не врал. Неужели все опять впустую?

— Ладно, — сказал он мрачно. — И где тут весь этот зоопарк тренируется? Стрельба, минирование, радио… Где?

— Аа-а, это… — облегченно выдохнул араб. — Ну, это не здесь, это в Крушице. Деревня такая, километров двадцать отсюда. Мы туда на прошлой неделе ездили, всем отрядом. Погоди, погоди, там и снайперы были, точно!

— А откуда ты знаешь, что они снайперы?

— Ну как же… Я ж не фраер… Что я, макмиллана от обычной винтовки не отличу? Были снайперы, трое. Жили отдельно от всех, только молились вместе.

— Гм… конечно… И впрямь, макмиллана от обычной винтовки только фраер не отличит, — задумчиво повторил Берл. — А ведь ты мне помог, Халед, очень помог. Молодчина.

Если б можно было оставить парня в живых, Берл непременно так бы и поступил. Увы… Он спустился на улицу, оставив в квартире два мертвых тела.

«Ничего, приятель, — виновато сказал он своему отражению. — По крайней мере у тебя есть что ответить, когда они придут со своим обычным вопросом „зачем?“. С Фаруком-то вообще говорить не придется — такие, как он, сами все понимают. Сегодня Фарук, завтра ты. Все справедливо. А вот Халеду придется объяснять. И тем троим — тоже…»

Берл вздохнул и тронул машину. Деревню Крушице он помнил по карте, проезжал такой указатель по дороге сюда, совсем недалеко от Травника. Гольф резво бежал по пустынному шоссе, довольный уже тем, что его не колотят руками по рулю, не жгут покрышки об асфальт и не бросают в невозможные повороты.

Вот и указатель… Крушице, три километра. Проехав еще немного по узкой грунтовке, Берл свернул на первый же попавшийся лесной проселок, а затем, выбрав подходящую прогалину, вообще сошел с дороги и продвинулся в глубь леса, насколько это было возможно. Затем он вынул из багажника чемоданы с винтовкой и патронами и отнес их в ближний овраг, забросав валежником. Ключи от машины брать с собой не стал — спрятал здесь же, рядом. Гольф, уже ничему не удивляясь, мрачно смотрел на эти зловещие приготовления.