Юрий Рогоза - Музыка для богатых

– «Бентли»… – Костюмный суфлер проделал ту же процедуру, что и в первый раз.

Хозяин поднял на Никиту полные веселого буйства глаза.

– И смотри там – если какой концерт проспонсировать или еще что в этом плане – прямиком ко мне, понял, нет?!

Решив вопрос с подарком, он заметно расслабился.

– Ты вообще, скажу тебе, того… талантище!! Да… – протянул он и бросил взгляд на Марика: – Это чего, продюсер твой?

– Совершенно верно, – солидно подтвердил Марик. – Марк Циммершлюз.

– Да вижу, что не Петров, – ласково прорычал Виктор Антонович. – Смотри, продюсер, береги парня! Головой отвечаешь…

Затормозившая рядом машина была черной, покато-мощной и лупоглазой, как броневик дьявола.

– Хочешь – прямо сейчас и поезжай! А свою завтра заберешь… Миша и Гриша, мои эти… юристы, завтра все оформят и бумаги привезут… – Никита не успел ответить, как Циммершлюз с кейсом в руке оказался рядом с машиной, и ливрейный телохранитель вежливо распахнул перед ним дверцу. – Дай только еще обниму тебя напоследок!..

«Какой добрый, открытый человек…» – подумал вконец оторопевший Никита, услышав тихий хруст где-то в районе спины и морщась от боли…

* * *

– А ты еще и фартовый, – уважительно подытожил Марик, закуривая.

До этого минут десять они ехали совершенно молча, словно преступники, которым в очередной раз все удалось.

Никите не хотелось разговаривать. Волшебный харалдаевский напиток хоть и дарил золотое умиротворение, зато еще больше усиливал ощущение абсолютной нереальности происходящего. Он не то чтобы не верил, что едет по Рублевке в собственном «бентли», на заднем сиденье которого лежит чемодан долларов. Это было абсолютной реальностью. Но сама эта абсолютная реальность, в которой он играл свою музыку завороженной толпе, обнимался с олигархом и получал безумно дорогие подарки, казалась совершенно отдельной от него самого. А бороться с раздвоенностью мира в этот миг казалось совершенно нелепым занятием.

Циммершлюз, похоже, чувствовал его состояние и не приставал.

Заговорил он только один раз.

– Ты, кстати, напрасно с девочкой не законтачил, – равнодушно заметил он, не отрывая взгляда от дороги. – Хорошая девочка.

– Нормальная, – лениво ответил Никита. Хотя на миг перед ним промелькнуло раскрасневшееся молодое лицо, зеленые глаза, упавшая на висок золотистая прядь… Полина…

– Вот именно, – со значением произнес Марик. – Нормальная. А это в наши дни огромная редкость, если ты не заметил. Во всяком случае в Москве. Здесь, по моим наблюдениям, преобладают жестокие бляди из провинции и бесформенные тетки неопределенного возраста с унылыми лицами. Так что нормальная девочка, живая и чистая, – можно сказать, сокровище! Она, между прочим, на тебя отреагировала, а ты, лишенец, даже телефончик у нее не взял… Скажи спасибо, что я догадался! Не захочешь – сам позвоню.

– Мне-то что? – равнодушно передернул плечами Никита. – Звоните…

Марик немного помолчал, прежде чем заговорить вновь.

– Ты, музыкант, сегодня узнал много очень важных вещей. Можешь узнать еще одну, пока я добрый. Страсть – штука темная, как ни крути. Она – из той же коробки конфет, что ненависть, ярость, месть… А настоящая любовь, та, которая способна сделать человека счастливым, рождается из светлой симпатии, радостной влюбленности и нежности…

Никита вздрогнул – задремавший было кол в его сердце резко дернулся, пронзив все тело болью.

– Послушайте, Циммершлюз, вы что, сексопатолог-любитель?! – грубо спросил он. – Лучше отдайте аспирин, который вы у меня украли…

Марик обиженно замолчал, и остаток пути они проехали молча.

Взбодрился Никита лишь на парковке, оглянувшись на замерший «бентли». Лакированно-черный, с выключенными фарами, теперь тот больше походил на самый дорогой в мире рояль, который неизвестно зачем выволокли на улицу.

– Красавец, да? – уважительно улыбнулся Марик. – Отобрал бы, да я не завистливый. А главное – тебе нужнее…

Никита был уверен, что все обитатели звездного чердака имени Циммершлюза давно спят, поэтому вздрогнул, когда за открытой дверью на них обрушился яркий свет и глухой выстрел бутылки шампанского.

– Поздравляем!.. Поздравляем!.. Поздравляем… – скандировали Шон и Витек, хлопая в ладоши. Харалдай аккуратно, не проливая ни капли, разливал шампанское в бокалы.

В этой наивной сцене было столько трогательности, что у Никиты на глазах выступили слезы.