Энтон Майрер - Однажды орел…

— Надо встать, когда к вам обращается равный в звании офицер!

Теперь поднялся и второй офицер, и Дэмон, готовясь к бою, направился к нему. Однако полковник, который вывел Бена из равновесия, был настолько потрясен таким оборотом событий, что смог только угрожающе прореветь:

— Уберите прочь ваши грязные руки! Как вы смеете набрасываться на меня!

— Как видите, смею, приятель.

— Я личный друг генерала Блейми и прикомандирован к штабу…

— А мне плевать, будьте вы хоть личным другом императора Августа. Или сейчас же вон отсюда, или оставайтесь здесь, в этом зале, и слушайте, как я буду называть вас горластым лжецом, сволочью и свиньей…

— К вашему сведению…

— Что еще?

В зале стояла напряженная тишина. Англичанин нервно забегал глазами по сторонам. Бен отпустил его, и он сконфуженно мотал головой, чтобы поправить съехавший набок воротник.

— Джентльмены и офицеры, — переводя дух, сказал он, — таких сцен не устраивают…

— А я устраиваю, — ответил Бен пренебрежительно.

Дэмон, наблюдая за его глазами, за его внезапно расслабившейся позой, понял: Бен чувствует, что англичанин драться не станет.

— Ронни, — умоляющим голосом произнес английский майор, — не лучше ли нам…

— Замолчи! — Английский полковник снова обратился к Бену: — Мы сидели с этими дамами, полковник, и я был бы признателен вам, если бы…

— А почему бы нам не предоставить дамам возможность выбора? — перебил его Бен. Улыбаясь, он обратился к ним с забавным легким поклоном: — Кого вы предпочитаете, девушки? Двух «лимонников» или двух янки? Примерно в равных чинах, возрасте, в окружности талии… Но сердце, дамы! Сердце! Ну, что вы скажете?

Дэмон заметил, как медицинская сестра очаровательно улыбнулась нежной сияющей улыбкой, а девушка в голубом платье смущенно провела кончиком язычка по краям зубов. Весь зал, теперь совершенно затихший, наблюдал и ждал. Затем австралийка, все еще улыбаясь и глядя исподлобья на британского полковника, неожиданно запела, отбивая ритм рукой по столу:

Весь зал дружно подхватил песню. Англичанин попытался заговорить с девушкой, но та, улыбаясь, запела еще громче; он обратился к Бену, но поющие заглушили его слова. Компаньон полковника дернул его за мундир, они обменялись недоуменными взглядами и под взрывы хохота быстро вышли из бара.

За припевом последовали аплодисменты, гул одобрений и похвал со стороны находившихся в зале австралийцев:

— Так ему и надо, янки!..

— Я слышал, как он обливал вас грязью, слышал его, проклятую собаку…

Последовали рукопожатия, взаимные представления, наполнение бокалов, заздравные тосты. Дэмон сходил за своими бокалами, и они подсели за столик к девушкам.

— Вы шикарный парень, — сказала Хэлли Бёрнс Бену. — Вы слышали, как он высмеивал вас? Нет, сущая правда, вы — прелесть.

Бен развел руками.

— Как бы вы меня ни называли, но это я…

— Я прошу извинения за все происшедшее, — сказал Дэмон медицинской сестре. — Бен такой импульсивный.

— Слава богу, нашелся человек, который заставил его замолчать. Отвратительный тип. Многие ли англичане похожи на него?

— Будем надеяться, что нет. Ради Эйзенхауэра.

— И, как назло, противными всегда оказываются люди со связями. Он друг генерала Блейми, вы слышали, как он сказал?

Дэмон кивнул.

— Уж не боитесь ли вы последствий?

— О, нет, — засмеялась она. — Нас в каторжную тюрьму они не посадят, мы им слишком необходимы!

Они выпили еще и отправились в заведение, которое Хэлли Бёрнс обрисовала как подпольный кабачок, где можно выпить грогу, — очевидно, своего рода нелегальная забегаловка, где джин дерет глотку сильней, чем в других таких же заведениях. Оркестр из трех человек — скрипка, аккордеон и кларнет — непрерывно, с натугой играл избитые вещи, а небольшая танцевальная площадка содрогалась от топота и шарканья армейских ботинок. Хэлли, казалось, знала здесь всех. Она работала в военном министерстве в качестве вольнонаемного секретаря.

— Я ни за что не надену военную форму, — заявила она. — Мой папа сказал, что с этого начинается рабство и на этой кончаются личные мечты.

— Но, предположим, каждый начнет рассуждать подобным образом. Что из этого выйдет? — спросил Бен.