Энтон Майрер - Однажды орел…

— Послушай-ка, Дэмон, — предложил Уоррентон, державший здоровой рукой французскую газету. — Господи, до чего же все это нелепо. Вот, послушай: «Герр Эрсбергер ответил, что они прибыли, чтобы получить предложения союзных держав относительно заключения перемирия. Тогда маршал Фош спросил: „Какие предложения?“ — и добавил: „Я ничего не могу вам предложить, и у меня нет никаких предложений“. Наступило неловкое молчание, немецкая делегация смутилась и выглядела довольно подавленной». Представляете? — добавил от себя Уоррентон.

— Старые дураки, — проворчал Маккаллоу.

— Не перебивайте его, — попросил Дэмон. В душе он завидовал Уоррентону, отец которого много лет работал в посольстве в Париже, а сам Уоррентон свободно разговаривал на четырех языках. — Прочитайте что там дальше, Док.

— Так… «Наступило неловкое молчание», нет, это я уже читал. Вот: «Наконец граф Оберндорф спросил: „Что вы, герр фельдмаршал, хотели бы, чтобы мы сказали?“ „Это ваше дело, — резко ответил маршал. — Вы хотите просить о перемирии?“ „Да“, — пробормотал Эрсбергер. „Хорошо. Ну, а раз хотите, то так и скажите, заявите об этом формально“. „Да, да, герр маршал, — промямлил граф Оберндорф, — мы просим об этом формально“. „Хорошо, — повторил маршал и взял в руки документ. — В таком случае я зачитаю вам условия, при которых, и только при которых возможен разговор о перемирии“».

— Это хорошая пощечина им, Ферд! — воскликнул Хербергер.

— Я рад, что этот надутый осел хоть на что-то годится — проворчал Маккаллоу.

— Э, брось, он великий человек и хороший генерал, — возмутился Хербергер. — Его имя войдет в историю.

— Кровавую историю.

Из города Анжер, проплывая над тщательно ухоженными английскими садами, доносился мелодичный колокольный перезвон. Были слышны отдаленные радостные крики людей. Повернув голову, Дэмон увидел бледное исхудалое лицо и кроткие карие глаза своего соседа справа майора Боргстэда. У него омертвела часть кости, и сегодня во второй половине дня ему предстояло перенести повторное хирургическое вмешательство.

— Значит, войне конец, — тихо заметил он. Его лицо было покрыто мелкими бисеринками пота.

— Да, кажется, все кончилось, — согласился Дэмон.

— А вы не знаете, как далеко продвинулись наши войска?

— Живр, Стене, в нескольких местах перешли Маас. Вблизи Седана.

— Все это в пределах Франции?

— Да, во Франции.

Колокола в городе зазвенели еще веселее, в три октавы.

— Мы напрасно теряем время, — громко заявил Хэнкок, обращаясь сразу ко всем в палате. — Из всех, находящихся в этой покойницкой, Элен выйдет замуж за одного. — На его лице появилась коварная усмешка. Он был летчиком девяносто четвертой воздушной эскадрильи и единственным из офицеров во всей палате, кто позволял себе называть мисс Поумрой по имени. — Ее избранником будет не кто ипой, как лейтенант Перси Артур Фернишелл, и я рекомендую всем примириться с этим фактом.

Послышалось несколько слабых одобрительных возгласов и поздравлений, крайне смутивших Фернишелла, стройного, но очень застенчивого молодого человека из Дулута, безнадежно влюбленною в мисс Поумрой в поэтому болезненно переживавшего подобные шутки. Бросив на летчика сердитый взгляд из-под свисавшего на лоб непокорного локона каштановых волос, он мрачно заявил:

— Ты просто циник, Хэнкок. И совершенно бесчувственный. Для тебя не существует ничего святого…

— Это я-то? — воскликнул Хэнкок недоверчиво. — Риверент Рик Хэнкок бесчувственный? Это же чистейшая клевета, друг мой Перси, — продолжал он, наблюдая с хитроватой улыбкой за выражением лица Фернишелла.

Несколько дней назад Хэнкок уговорил Стиллмана украдкой достать ему полушинель большого размера и, несмотря на украшавшие его бинты и повязки, ухитрился выбраться из госпиталя. Оказавшись на воле, Хэнкок упросил старого фермера довезти его на ручной тележке до Ля-Рен-Фьера. Его возвращение через несколько часов вызвало настоящий переполох в госпитале. О своем появлении он оповестил громкой песней, его карманы были набиты бутылками, а висящая на плече плетеная сумка до отказа заполнена подарками, которые он тут же распределил между обитателями своей палаты. Среди подарков были футбольный мяч, пара коньков, две очаровательные китайские куколки, колода игральных карт, вязальные крючки из слоновой кости и маленькая фигурка коровы из голубого фарфора, предназначенная для разливания сливок. Неумолимый страж дисциплины, старшая сестра мисс Кармоди сердито приказала Хэнкоку немедленно лечь в постель, но, прежде чем выполнить ее распоряжение, Хэнкок прямо на глазах изумленных раненых горячо поцеловал ее в щечку.