Энтон Майрер - Однажды орел…

Замощенный булыжником двор. Облезшая коричневато-желтая стена с трущимися об нее шишковатыми ветвями яблонь. Ужасно холодно. Никогда в жизни Дэмону не было так холодно, как сейчас. Кто-то наклонился к нему и что-то спросил, но Дэмон ничего не понял. Он хотел попросить, чтобы вопрос повторили, но человек уже исчез. Дэмон медленно повернул голову вправо: обращенное к кому-то вверх гневное широкое лицо, настолько гневное, что Дэмону стало страшно.

Его опять подняли. Снова ужасная боль пронизала тело; боль, от которой темнеет в глазах и мутнеет сознание. Чтобы не закричать, Дэмон прикусил нижнюю губу. Фермерский дом. Длинная белая стена, по которой во все стороны разбегаются змейками трещины. Резкий, обволакивающий запах газа, спирта, йода и гашеной извести. Запах боли. К Дэмону наклоняются несколько человек. Лицо одного из них, очень морщинистое, очень усталое, расплывается в холодной улыбке.

— Господи, помилуй! Сэм Дэмон! Никак не верится, что они все-таки уложили тебя.

Гимлет Гардинер. Старый ворчун, костоправ из северян, с белой щетиной давно небритой бороды и прищуренными, опухшими от усталости глазами.

— Ненадолго, — ответил Дэмон нетвердым дрожащим голосом и тут же понял, что говорит неправду. — Ну что ж, батенька, давай посмотрим, что у тебя здесь такое.

Опять острая, пронизывающая все тело нестерпимая боль. «О боже!» — застонал Дэмон, не выдержав, но тотчас же поднес руку ко рту и, впившись зубами в тыльную сторону кисти, замолчал. В глазах потемнело, боль уменьшилась.

— Доктор! — оперевшись на локоть, Дэмон попытался чуть-чуть приподняться, но чья-то сильная рука удержала его. — Как мои дела, доктор, рана опасна?

— Гм… Здесь есть над чем поработать… Могу заверить, батенька, что от танцев на некоторое время придется воздержаться.

— А ее не… — Не решаясь произнести страшное слово, Дэмон запнулся. — …Я не останусь без ноги, доктор?

— Что? Конечно, нет, — резко ответил Гардинер чрезвычайно раздраженным тоном. — Что за дурацкая мысль! Успокойся, все останется на месте.

Дэмон закрыл глаза. От радости он готов был заплакать. Лишь бы уцелела нога, на все остальное наплевать, черт возьми.

Красивое лицо только что появившейся в проходе мисс Поумрой было сегодня необыкновенно радостным, ее выбивающиеся из-под накрахмаленного колпака светлые волосы сияли, как золотой венец.

— О, у меня замечательные новости! — крикнула она своим мягким, чуть хрипловатым голосом. — Чудесные новости, и я хочу, чтобы сегодня все вы были хорошими, послушными, чтобы никто из вас не произнес ни одного сердитого слова. Война почти закончилась! Подписано перемирие! В одиннадцать ноль-ноль! — Вскинув левую руку и посмотрев на часы, она продолжала: — Десять минут назад. Вы только подумайте, десять минут назад подписано перемирие! — Она бросила «Франс-Суар» Уоррентону и, как в мольбе, сложила руки. — Одиннадцать часов. Нет, вы представляете, в одиннадцать часов, одиннадцатого числа и в одиннадцатом месяце! Это же потрясающе!

— Им надо было бы сделать это в одиннадцатом году, — мрачно заметил Маккаллоу. — Тогда все мы были еще слишком молоды, чтобы попасть в эту мясорубку. — Но его остроумное замечание утонуло в общем шумном веселье.

— Ну, а теперь вы пойдете за меня замуж? — спросил Хэнкок, красивый молодой человек, студент Гарвардского университета.

Мисс Поумрой ответила ему улыбкой и отрицательно покачала головой.

— Но вы же обещали, что выйдете за меня.

— Это вы обещали мне прекратить все эти глупости и быстро подняться на ноги, — отпарировала мисс Поумрой.

— А за меня выйдете? — спросил рослый и сильный лысеющий капитан со сломанным носом по фамилии Вейермахер. — Я ведь в более подходящей форме…

— Я не выйду ни за кого из вас, потому что не могу выйти за всех! — воскликнула Поумрой.

Ее слова вызвали возгласы протеста и одобрения, раненые обсудили несколько планов массовой свадьбы. Было решено, что палатный ординарец Том Стиллман — лучший жених, что Пекенбоу, этот бездельник из Христианской ассоциации молодых людей, сможет выступить в роли священника, а доктор Маркус будет посаженым отцом невесты; участники церемонии один за другим пройдут под аркой из скрещенных костылей, а что касается брачной кровати, то для этой цели можно…

— Стоп, стоп, довольно! — зашумела мисс Поумрой; от смущения она покраснела, что, однако, сделало ее еще привлекательнее.