Егор Радов - Бескрайняя плоть

— Захар Захарович, — настойчиво сказала Сплошная, — пришёл, чтобы украсить вашу жизнь. Он, как волшебник на голубом вертолёте. Он готов выполнить любое ваше желание!

— Нету у меня никаких желаний, — мрачно заявил старик. — Я уже всё поимел в этой жизни. Когда я придумал «Папу-Веру», у меня было всё, чего никому не снилось. А потом эта паскуда — мой приёмник — объявил меня сумасшедшим и засунул зачем-то сюда. Впрочем, мне и здесь неплохо. Всё это богатство я в гробу видал! Оно надоедает буквально через полгода. Одно и тоже — деньги, бляди, машины, какие-то долбанные острова с туземками…

— Так это — тот самый?! — поразился Зудов.

— Точно не знаю, — ответила Ника Ардалионовна. — Но его сдал сюда опекун, после того, как суд признал его невменяемым…

— Но ведь он умер!

— Я жив, как видите! — хохотнул старик, отпив вина прямо из горлышка стоящей перед ним на тумбочке бутылки. — Вся эта история моей смерти была для газет, для этих мерзких журналюг. Ну и приёмничек моё постарался. Зачем ему нужен сумасшедший отец-основатель? Вот он и объявил о моей смерти. А я ещё вас переживу!

— Но ведь вам уже, наверное, лет сто! — изумился Зудов.

— Сто четырнадцать, — горделиво заметил старик. — Пей «Папу-Веру», сынок, и будешь жить ещё дольше. Или ты предпочитаешь эту гадость…другую?

— Видите ли, я… — смутился Зудов.

— Понятно! — прогремел Михаил Пафнутьевич, тут же залез правой рукой вглубь своей постели, куда-то на уровень детородного органа, достал цилиндрический предмет и со страшной силой швырнул его в Зудова. З. З. инстинктивно протянул вперёд левую ладонь и поймал предмет; это оказалась банка "Папы-Веры".

— А ну-ка пей за моё здоровье! — скомандовал старик. — А не то, ничего из меня не вытянешь! Тебе ведь интервью?

— Да нет…

— Всё равно…Пей, гадёныш!!

— Ну, я пойду… — сказала Сплошная, выходя и закрывая за собой дверь.

Захар Захарович и Михаил Пафнутьевич остались вдвоём.

— Пей, сука, — уже как-то совсем незлобно и даже весело повторил свой приказ Палтус.

Зудов откупорил банку с характерным шипящим звуком и произвёл мощный глоток. На вкус это пойло было характернейшим «Верычем». "Вот, блин, — подумал Зудов. — никогда я не пойму, чего они так спорят…По-моему, оба этих наши знаменитых напитка по вкусу не отличаются, ну совершенно, ничем!" Он сделал ещё один глоток и тут же почувствовал неумолимую волну какой- то безудержной, откровенной приятности, нисходящей с макушки его головы до самых кончиков пальцев и заставляющей всё тело вибрировать в такт какой-то сумасшедшей кайфовой прелести — это начиналось действие запрещённого, но так и не исключённого из рецепта первитина.

— Михаил Пафнутьевич… — счастливо произнёс Зудов. — Я вдруг понял, что я вас люблю, что я не прав, и…

— Всё мне с тобою ясно, — удовлетворённо перебил его старик. — Что, зацепило? Будешь ещё клеветать на мою бессметную "Папу-Веру"?!..

— Что вы, что вы!.. — замахал на него руками Зудов. — Отныне я буду пить только её! Вот выйду от вас, куплю сразу ящик и…И всем друзьям скажу и всем…

— Давай-давай. — уже даже как-то приветливо буркнул старик. — Ну, садись, излагай, чего там у тебя?

Ободрённый эти приглашением Зудов сел на единственный в комнате деревянный скрипучий стул и прямо с ходу пустился в наступление:

— Мне нужна ваша подпись!

— Чего-чего?… — изумлённо переспросил старик. — Подпись? Это ещё зачем?

— Видите ли, — сказал Зудов. — Не буду с вами темнить — с таким асом бизнеса — мы тут задумали одно дело…

— Прибыльное? — оживился старик. — Я — в доле? Моя подпись стоит недёшево…

"Вот же чёрт! — сокрушённо выругался про себя З. З. — И этот туда же! Чего я и опасался! Нет, ну везёт же мне — столько стариков есть обычнейших, готовых подписать всё, что угодно, просто за хороший обед с вином, а мне достаётся такая акула капитализма, который понимает во всех этих операциях лучше, чем я с Трутём вместе взятые! Ну надо же!..»

— Чего ты там задумался? — вкрадчиво спросил старик. — Никогда не ссы: вот тебе первый закон бизнеса…Не боись — много не возьму. Хотя это зависит от суммы, которую вы намереваетесь слупить…Но я надеюсь — это понятно, а?

— Понятно, — мрачно сказал Зудов. — Да особенно много мы не слупим. Мы просто хотим за взятку взять в банке кредит, заключить договор. скажем, с вами, вы подписываетесь, мы высылаем вам деньги, получаем их и…

— И я — крайний, — закончил за Зудова Палтус. — В результате вы делите между собой ваш миллиард, а меня переводят отсюда в следственный изолятор. Я правильно вас понял?