Зуфар Гареев - Хроники сексуальных неврозов

– Это трусики Сергея Ивановича! А мы в танце, круженьем балуемся… МузЫкой…

– Да уж, – оглядывает трусы Тополь. – А это ваши? Узнают коней ретивых по их выжженным таврам! Я их семь лет назад тоже видела.

Поликарпов ласково произносит:

– Тополь, идите ко мне!

Тополь танцует с Поликарповым, Шеин присаживается.

– Ну дык Вам налить, господин гинеколог?

– Пожалуй, господин психиатр.

– Осмотрели-с?

– Нет.

– Еще бы! Непроста эта дама, совсем не проста! Тополь! Дорогой мой Тополь! Ну снимитесь у меня!

– Кем, золотой мой?

– Тополем. Четвертым тополем на Плющихе! Будет большой гонорар, мы деревья не обижаем…

– Вот именно! – поддакивает Поликарпов. – Господа, что вы, вообще, знаете о Зайцеве? Да вы ничего не знаете о Зайцеве!

Зайцев падает перед Тополь на колени:

– Сделаем потрясающий сиквел! Вы хорошая… Вы лучше всех, кого я видел!

Шеин прячет в кулак улыбочку:

– Тополь, соглашайтесь… Это будет реальное порно.

– А Ваши остроты, господин гинеколог, мерзкие, замечу мимоходом.

Тут Ромик вводит Мармышкина и Марью Николаевну – на голове наушники.

Ромик тычет в старика:

– Это Ваш кадр? – Погладив старушку. – А это наш кадр… Пожалуйста, налейте молодежи!

Мармышкин зябко ежится, хнычет:

– А про меня вы забыли, господа хорошие? Я спал-спал на скамейке… И думаю: а сколько можно спать? Тем более, продрог.

Тополь ласкова необычайно:

– Сергей Иванович, ну давайте я Вас отвезу к жене?

Шеин отмахивается:

– Да вот, Льва Александровича можно…

– Меня? Да вы что?! Нет, меня не надо.

Зайцев тычет пальцем в старика:

– Вот его надо!

Мармышкин тоже пугается.

– Не надо… Ну, пожалуйста, не надо меня к жене.

– А Вы, вообще, кто? – допытывается Зайцев. – Откуда и что, любезный?

– Врач я. Врач на пенсии.

– Психиатр, наверно… – свирепо догадывается Зайцев.

– Точно! Как Вы угадали, коллега!

– Да что тут угадывать, что? Было бы что!

Мармышкин соглашается:

– Ну да, психиатры не пьянеют. Так уж повелось.

– А что, господин Мармышкин, как бы нам повальсировать? – говорит тепло Поликарпов. – За психиатрию, а? Вальс психиатров, а?

– Всегда готов! – вскидывается старик.

Они вальсируют, а Ромик, пользуясь моментом, успевает привязать к запястью Зайцева веревку со старушкой.

Зайцев, тем не менее, бдителен – психиатры, точно, не пьянеют. Он вопросительно смотрит на Ромика.

– Вы обещали еще с вечера на полчаса… – Перешел на шепот. – Я ее ща быстренько чих-пых, на посошок… На посошок – дело святое…

– Только в память о Булате Шалвовиче…

Марья Николаевна показывает Зайцеву провокативные жесты:

– И теперь, приятель, ты увидищь фак, фак!

– Ах, бросьте, любезная, бросьте…

Мы как-то опять забыли про Влада, который давненько не получал пиздюлей от любимой. Это заметное упущение. Ведь с тех пор как ему на голову надели торт прошло довольно много времени. Его чистенькое лицо нынче опять свежо, – настолько, что хочется в него законным образом плюнуть.

Впрочем, Ксюша уже все сделала как надо. Примерно минуту назад она гневно взбрыкнула своей мускулистой ноги профи-спортсменки и припечатала пяткой фингал под левый глаз Влада.

А теперь она этого урода выпихивает из квартиры.

– Все, проваливай, достал своим занудством!

Мальчик для битья хнычет за дверью:

– Нет, ты скажи: тебе приятно с ним было?

– Да.

– Почему?

– Он слепой и я его совсем не знаю.

– Слепой… Слепой… – Влад тычет себе в фингальный глаз. – Вот у меня глаза! А он? Чего он видит?

Тишина.

Влад тарабанит в дверь:

– Подруга, тебя надо в дурку отправить! Ты на всю голову, поняла, да!

Как всегда бабуля-соседка на посту; ехидно выглядывает:

– Иди, милый, иди!

Влад уходит, бормоча:

– Скажи кому такое… Да еще эта калоша… Тут как тут.

И он прав – тут как тут. Как черт из табакерки.

Расправа ждет и Дэна.

Дэн, как мы знаем, – необычайный логик и умница. Насладимся и мы его острыми беспощадными вопросами, пока он в машине Лии, пока его не вышвырнули как щенка.

– А зачем вы ездите вдвоем? Ему одной Ксюхи мало? А если он влюбится в тебя?

– Без глаз? – с сомнением отвечает Лия.

В голосе ее вдруг появляется настоящая теплота и милое женское любопытство.

– А ты знаешь, что он говорит? Он говорит, что у женщин там внутри у всех устроено по-разному.

– Не знаю, не замечал.

– А он замечал.

– Чем же он замечал, если он слепой?