Зуфар Гареев - Хроники сексуальных неврозов

– А если мы русские люди, – продолжает Поликарпов, – то должны понимать, что русская хандра и депрессия ничем не лечится. Разве что очищающим порывом революции.

– Революция невозможна. Как вы знаете, за что боролись…

– Когда-нибудь я увижу Бога… – задумчиво говорит Поликарпов. – Вы видели Бога, Сергей Иванович?

Заглядывает Рита.

– Есть дуфа! Я ее твогала!

Поликарпов рычит и надвигается, вскрикивая:

– Эволюция!

Рита поспешно захлопывает дверь.

– Остается эволюция. Ну а если эволюция, то от ее изнуряющего медленного хода русский человек всегда спасался одним известным способом.

Он задумчиво добавляет:

– Когда-нибудь я увижу Бога… Я готов, кажется… Обязательно расскажу, что это такое… Итак, пройдемте за ширмочку.

Поворот ключика в шкафчике, звон коньячка как поэзия.

– У нас тут беда в другом беда, Сергей Иванович.

– В чем же?

– Не с кем порой русскому человеку выпить… Будем здоровы.

– Лимон? – спрашивает Шеин. – Ах, да, зачем русскому человеку лимон?

– Так что я могу Вам посоветовать? Антидепрессанты? Чушь. Никакая мотивация не появится. Вы что серьезно хотите, чтобы у Вас появилась какая-то мотивация?

– На хрена? – улыбается Шеин.

– Вот именно.

Заглядывает Рита.

– А Вы как считаете, Севгей Иванович – нет у евыка дуфы?

Поликарпов с грозным рыком: «Дауншифтинг!» надвигается на нее. Рита испуганно захлопывает дверь.

– Дауншифтинг, вот лекарство! И какая свобода депрессивной мрачной мысли! Какие глубины падения в сарказм, не так ли? Какая чаадаевщина!

– Достоевщина!

– Правильно, толстоевщина! Поэтому – ничего, кроме правильного питания, прогулок на природе, бесед с приятными людьми, занятий спортом и тому подобное. А там как Бог даст. Вы сами врач, должны понимать. Вы уже сколько времени в дауншифтинге?

– Года два. И работать, представляете, совсем не тянет.

– Лучше поработать над собой – вот в чем смысл дауншифтинга!

Шеин выходит, тихонько прикрыв дверь. Его сопровождает тоненький голос Поликарпова:

– Девушки уж больно хороши…

Как вовремя иногда случаются праздники! Горю Риты не было бы конца, если бы не день рождения. Вот и забыто все, а сама она, – счастливая, с охапкой цветов, – выходит из дверей ресторана.

Рита идет к такси, шумное застолье продолжится без нее, усталая Рита едет домой, байки-байки.

За ней несут подарки. Среди прочих заметен оживленный старичок Мармышкин, прибившийся к компании.

– Эх, затусовался… – вздыхает он иногда.

– Боюсь, Юля, боюсь… – говорит Рита скорее светло, чем печально. – Фто дальфе-то в жизни? Форок три года – ни кола, ни двова, ни мува, ни детей…

Тополь молчит, думая о своем. Вера, которая тоже рядом, как всегда, поверх одних толстых очков надевает вторые – еще страшнее: совсем уже древние.

– Ну-ка, дорогая, дайте загляну в зеркало души, так сказать… Завтра у Вас намечается прекрасная и здоровая моча. И продержится она два-три дня. Потом – помутнение…

– Помутнение?

– Ну, а как вы хотите, друзья – все больные насквозь.

– Спасибо, Вера.

– Не буду скромничать, уж мне-то можно доверять. 52 года на моче вместе с мамой… Огромный опыт. А вместе с тетей – так, вообще, 91 год. Сколько всего перевидали…

В круг обольстительных дам протискивается Мармышкин.

– А меня Вы не забыли, Маргарита Ивановна? Я в хозяйстве – нужная и полезная вещь…

Рита отпихивает:

– Уйди, черт фтарый! Надоел хуве редьки!

Зайцев громогласно восклицает:

– Так ли пьян этот старик, как кажется?

Рита уехала. Потоптанная роза валяется рядом с дымящимся окурком. Оставшиеся возвращаются к столу. Как водится в застольях, уже началась бредовая стадия, кто в лес, кто по дрова…

– Я хочу любви, таинственных отношений… – оглядывает Тополь мужчин. – Хочу чего-то яркого, неординарного… А вместо этого… Что вместо этого?

Шеин недовольно бубнит:

– Тополь, хватит выделываться. Все хотят любви… Вы просто пьяная. И, вообще, больная.

– Любви… А где ее взять, дорогая? – соглашается Зайцев. – Тополь, а снимитесь у меня в кино?

– Ну возьмите же… И еще – я хочу жуткого зверского траха. Порнографического траха. У меня шесть лет не было никого!

Поликарпова это известие шокирует:

– Она видела Бога! Отвальсируем? Ну, давайте отвальсируем, божественная Вы наша!

Делает попытку встать, но опускается.

– Тополь, хватит выделываться, на нас смотрят люди.