Зуфар Гареев - Хроники сексуальных неврозов

– Ну, я пойду… – говорит Фарход. – Марья Николаевна ждет… – Фарход улыбается. – Она красиво танцует…

– Стараемся… – тупо бормочет Шеин.

В коридоре Фарход испуганно оборачивается на бурные женские стоны, которые доносятся из комнаты Ромика.

Гремит голос Зайцева из глубины коммуналки:

– Роман, как непотребно громко стонут Ваши барышни!

…Такси тормозит у подъезда дома, Шеин и Тополь выходят.

В подъезде Тополь говорит:

– Спасибо, покатались. Очень романтично. Мне опять казалось: огни летели, и мы летели, и все летело…

Она переходит на бормотание:

– И куда-то улетело… и не прилетело… Это такая совсем небольшая игра в увлеченность.

– Гуд. Пусть так.

– До свидания. Извините, что побеспокоила. Мне просто было грустно.

Ее почему-то дожидается дочь. Как будто чувствует себя в чем-то виноватой перед матерью.

– Хочешь постригу ногти на ногах, ты вчера просила…

– Мои ноженьки так устали, доча… – говорит Тополь.

Лия заботливо стрижет.

– Мам, ну и зачем эти дешевые комедии? Зачем ты играешь сама перед собой?

– Не знаю. Мне просто приятно, что ночью меня кто-то привозит домой.

– А ты подумай! Тебе нужен вообще мужик? Зачем он тебе? Давай я тебя научу ИнДизайну! Фотошопу! Будешь верстать как Бог!

– И все? Разве Бог верстает?

– Он делает все.

Лия расхаживает с пилочкой в руках.

– Ты же сама говорила: близится климакс. Кто еще нужен тебе в климаксе?

– А вот про климакс не надо! Он немного отдалился, мне кажется…

Лия не слышит.

– В конце концов, у тебя есть я. Какая бы ни была дочь, она всегда поднесет стакан воды в старости.

– Кто это тебе сказал?

– Ты. Ты сама это говорила мильон раз!

– Но кроме стакана воды…

Лия снова присаживается и берется за ножницы.

– Ну что ты – на помойке себя нашла? Этот же гинеколог не влюблен в тебя.

Ей до слез жалко маму – Лия целует ее колени.

– Ах, ты мамулечка моя беспокойная… Ну, сколько можно путаться в этих мужиках, как в соплях… Мне так за тебя обидно!

– Более того: я даже не нравлюсь ему. Ну совсем.

– Надо же! А кто ему нравится?

– Никто.

– Еще бы! На то он и гинеколог. А там нет психиатра случайно? Для головы.

– Случайно есть…

– Ну, мама… Широкий ассортимент… С другой стороны, ты же сама психолог. Почему психолог не может полюбить психиатра? Я совсем запуталась.

– Психиатра не люблю я, а гинеколог не любит меня. Обыкновенный треугольник, что тут сложного?

– Мама, от всех мужиков пахнет натуральным дерьмом! От каждого своим!

– Ты так рассуждаешь, потому что рано лишилась отца. Неполная семья…

– Да ну, это все сказки психологов! У нас каждая вторая семья неполная – и что?

– Это просто игра в отношения. У нас ничего не будет. Скорее всего, я каким-то образом верну его жене и все. Так мне кажется.

– Зачем его возвращать жене? У вас же что-то есть.

– Нет ничего, кроме моего нытья. Есть его вялые отнекиванья… Что еще? Он иногда привозит меня домой, а у меня такое красивое ощущение, что у нас вечером что-то было… Мы мчались по городу в огнях… Я ему что-то говорила про себя…

– Все, мама! У тебя уже глюки. Я – бай-бай. И тебе советую.

Тут же возвращается:

– И запомни: у тебя климакс! Это жестоко – но климакс!

– А один человек мне сказал, что овуляция может длиться бесконечно долго, как и климакс.

– Так у тебя климакс или овуляция, мама?

– Бесконечная овуляция на фоне нескончаемого климакса.

Лия уходя, бормочет:

– Это сильный ход, мамусик. Уж лучше бы ты полюбила психиатра, мама.

Опять возвращается, гневная:

– Ты выбирай: или климакс – или овуляция! Выбирай, мама!

– И климакс, и овуляция!

Лучше всех в этой жизни устроился, конечно, господин Поликарпов. Вот он снова восклицает, воздев руки:

– Хорошо-то как, Господи!

Еще бы! За окном солнечно и благословенно; середина июля.

А вот Рите как всегда не очень хорошо. Рита сидит напротив на краешке стула, испуганная как воробышек.

Поликарпов наставляет:

– Итак, работаем над собой до изнеможения… До слез отчаянья… До крови и пота… И тогда может прийти победа!

– Победа… – вторит Рита.

Поликарпов становится совсем строгим:

– И не забрасывайте дневничок, фиксируйте все ваши состояния и размышляйте – где пошло не так. Где дневничок?

Рита протягивает тетрадь:

– Вот он… Как вы думаете, Лев Алекфандрович, у евыка есть дуфа?