Юля Пилипенко - Рыжик

Таким был мой февральский Париж… веселым… грустным… чувственным… В последний вечер мы с Элей гуляли по ночному Монмартру. На следующий день мы должны были улетать в Берлин: она – к родственникам, я – на медицинское обследование. Мы спускались вниз по боковым ступенькам. Было очень холодно. В этот момент начал трезвонить мой телефон. На дисплее высветился анонимный номер. Я взяла трубку, и в ответ на свое скучное «алло» услышала:

– Ну… какие новости? – это было Его любимое начало разговора.

– Что? В смысле? Ну что ты опять… всеееее… не могу с тобой говорить. – Это был мой стандартный ответ каждый раз, когда я меньше всего ожидала услышать в трубке Его голос.

– Ты еще в Париже? Замуж вышла? – это был вопрос, на который Он всегда заранее знал ответ.

– Нет. Я завтра улетаю из Парижа. У меня обследование. А ты что, уже вернулся?

– Нет. Не вернулся. Но я завтра тебя встречу… может быть. Ты, конечно, этого не заслуживаешь…

– Как встретишь? Ты издеваешься надо мной? У меня больное сердце из-за тебя. Мне нельзя нервничать.

– Напиши мне, когда ты завтра прилетаешь и в какой аэропорт. И… я получил твою sms-ку по поводу музыки. Диджея брать с собой не надо… но купи мне пару новых дисков… на свое усмотрение… тогда я точно тебя встречу.

Монмартр взорвался… Париж снова засиял… Завтра я Его увижу. Пусть не в Париже… но увижу.

Мы улетали из аэропорта «Орли». Я всегда летала через «де Голль», поэтому на всякий случай решила уточнить у добродушного владельца нашего отеля, сколько времени занимает дорога от Рю де Риволи до «Орли». Он с лукавой улыбкой, присущей лишь французским мужчинам, ответил: «Девочка, наслаждайся Парижским Солнцем… В воскресенье вы доберетесь до аэропорта минут за двадцать, и я лично вызову такси».

Мы прощались с Елисейскими Полями… ели блинчики в моем любимом ресторанчике на авеню Рузвельт… я выбирала в «Virgin» музыку для себя… и для Него… Hotel Costes «The Decade», «Best of Ravin», David Guetta «One Love»… – все в двух экземплярах… Ко мне подошел какой-то мужчина в таком же Moncler, как у меня, и сразу заговорил по-русски:

– Мне кажется, что ты еще не в том возрасте, чтобы слушать DJ Ravin… вот Guetta – это твое, – он произнес это таким фамильярным тоном, как будто мы были знакомы уже пару лет.

– А мне кажется, что не вам судить о моем возрасте и не вам решать, какую музыку мне слушать. – Мне никогда не нравились такие парни.

– Я не могу найти диск Равина. Где ты его взяла? – сказал он также непринужденно. В этот момент к нему подошла какая-то женщина.

– Возьмите диск. Я найду еще один. – Я протянула ему красивую золотистую коробочку.

– Ээээ… Вы поверите, если я скажу вам, что мы с моей женой посещаем «Buddha-Bar» каждый раз, когда она прилетает ко мне в Париж и у нас есть все диски Ravin? – Его тон кардинально изменился. Милая женщина заглядывала ему через плечо и старалась рассмотреть название на коробочке CD.

– А вы поверите, если я вам скажу, что позавчера я на каблуках бежала от диджея Равина по Вандомской площади, и, несмотря на это, я уважаю его творчество? – я не смогла сдержаться. Но мне не хотелось его уничтожать. Его жена была немолодой, но очень красивой. В ней было что-то настоящее.

Он забрал у меня диск, промямлил на «вы» слова благодарности, а женщина искренне мне улыбнулась. Я грустно улыбнулась ей в ответ.

Мы явно не успевали к такси… Не хотелось расставаться с Парижем… Он с издевкой подогревал мои и без того обостренные чувства нежными лучами февральского солнца… Мы с Элей бежали по Елисейским Полям… и каким-то чудом успели почти вовремя… Но забавный владелец нашего отеля решил сделать совместные фото…

Таксист оказался типичным добродушным французским арабом. Я сидела впереди, и он задавал стандартные арабские вопросы: «А сколько у тебя друзей в Париже?», «А когда у тебя день рождения?», «А ты не хочешь здесь остаться?», «А ты замужем?», «А если я оставлю тебе номер телефона, ты позвонишь мне, когда вернешься в Париж?»… За все мои полеты во Францию в моем мобильном скопилось огромное количество телефонных номеров коренных французов-таксистов… всевозможных Абделей, Мухаммедов, Ахмедов… ни одного Жака, Жана или Люсьена. Только однажды меня вез таксист по имени Батист, на черном «Mercedes S-class». На самом деле это было неважно: все эти люди говорили по-французски, в большинстве своем гораздо лучше, чем я… а что может быть прекраснее, чем французский язык? Я всегда искренне записывала номера их телефонов, никого не обижала и обещала позвонить в следующий раз, когда мне понадобится такси в Париже.