Татьяна Москвина - Позор и чистота

Не надо только говорить, что нет выбора, – он есть. Человек может посадить свою дочь на цепь в подвале и насиловать, а может не сажать на цепь и не насиловать. Вы не голодаете, не обременены семьей, не больны, не сошли с ума, не лишились воли. Вы сами принимаете свои решения. Да и все мы, беспризорники, выкинуты на свободу сколько лет уже – и больше не на кого валить свое дерьмо!

Но будем валить, скрежетать зубами, поминать Ельцина и дерьмократов, жидов и педерастов, Америку и Евросоюз. Я знаю, это от страха и от боли. Больно очень. Я сама от боли на своих же вчерашних кумиров озлилась. Вы знаете, какая ужасная мысль пронзила меня на днях. Я перечитала свои рукописи, вспомнила разные судьбы людские… Не уверена, что вы меня поймете, и все-таки попробую объяснить.

Люди, которые, к примеру, сейчас на высших ступенях власти, что это за люди? Худшие ли это из возможных? Конечно, нет. Лучшие? Тоже нет. А какие? А так себе, серединка на половинку, вознесены волей случая, потому что так сложилось.

А что, если в стране живут настоящие, мудрые, волевые правители, цари Соломоны? Только им никакого хода никуда нет и быть не может. Они там, в толще людской, может, где-то цехом заведуют или магазином сельским. Они могли бы в силу личных свойств быть настоящими властителями, но этого никогда не будет. И вот, я подумала – а если так обстоят дела со всеми, во всех сферах??

Вовсе не лучшие пишут книги, снимают фильмы, заседают в ответственных судах, руководят телеканалами и отраслями промышленности. Не лучшие играют на сценах, не лучшие поют. А те, у кого сложилось, кто вылез, кому повезло или кто повез себя сам.

А люди с настоящим талантом, настоящим умом не у дел. Они пишут в стол, поют на берегу реки, мечтают, как бы они могли обустроить государство. Разве я не помню, как затравили у нас в школе Черничкина, педагога от Бога? Как ушел из театра – на взлете – Дмитренко, потрясающий актер, лучший из всех, кого я видела, ушел, потеряв веру в то, что возможно заниматься настоящим искусством? А Рита Минина, с божественным голосом, так и не решившаяся даже показаться на профессиональную сцену? А я сама, похоронившая свой талант от испуга, от неверия в себя?

Если это действительно так и всюду царят и рулят НЕЛУЧШИЕ, как печален мир…

Простите меня, Юрочка дорогой, что я вас тут в письме обижала, как будто вы обязательство брали передо мной быть совершенным. Какая глупость! Простите меня. Но так грустно и так хочется увидеть, каким прекрасным может быть человек. Точно в этом и есть истинное оправдание всей нашей жизни. И вы могли, могли, могли!

Какое длинное и сумбурное письмо написала вам училка Кузнецова. Еще раз – простите меня, как и я прощаю вас, мой когда-то лучший ученик и друг, моя отрада, моя гордость.

Буду ждать ответа.

Ваша Елена Ивановна Кузнецова».

Он странным образом надеялся на то, что сочинения Елены Ивановны окажутся слабенькими, графоманскими – это как-то снимало вину, которую он отчего-то почувствовал, хотя за ним никакой вины не было. Но оправдались худшие подозрения – Елена Ивановна была талантлива. Неужели красавчик Жорж не мог потратить каких-нибудь три часа, прочесть, отозваться! Жорж довольно много читал, кстати. Разве трудно?

– Да, трудно, – подумал Андрей. – Ему все труднее потратить время на другого человека, а не на себя. Правда, он поехал тогда в Питер посмотреть Эгле, но она на виду, от нее идет запах успеха. А тут бывшая училка со своими претензиями – скука!

Действительно, Жорж пробовал было прочесть письмо Елены Ивановны, но его кольнуло на первой же странице и он отложил неприятность в сторону. Есть драматическая участь – вырваться из своей среды. Я взлетел, я выпрыгнул! Как зайчик из детского стихотворения. «Я не ваш, я ушел»… А они считают, что ты им принадлежишь с какого-то бока. Предъявляют претензии. Корят светлым прошлым… Лучше бы вдумались, как непросто было закрепиться в столице, перевезти маму, сделать себе имя, которое теперь позволительно писать самыми крупными буквами, как лакомую приманку. Рыбка ловилась на улыбку. Жорж располагал улыбкой, менявшей в людях состав крови. Стоит это чего-нибудь, как по-вашему?

– Послушай, милое дитя, – обратился Жорж к Андрею, решительным шагом пришедшему в офис и положившему обратно на стол все взятые папки. – Я не продюсер, не издатель, чем бы я мог ей помочь?