Татьяна Москвина - Культурный разговор

© Москвина Т.В., 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Телевизионный фильм «Ельцин: три дня в августе» вновь напомнил нам о чудесной способности искусства преображать реальность. Вожди России в XX веке и кино – это, как говорится, темка!

Какой смысл в очередной раз бубнить «было так» или «не было так»? НТВ, этот выдающийся глютамат телевидения, предложил эдакую «конфетку из дерьма», то есть представил путаные и смутные события как эффектную драму, лихо закошенную под голливудский триллер. Играют все отлично, а могучий актер Дмитрий Назаров вообще сделал из своего Ельцина фигуру шекспировского масштаба.

Назаров – это целая планета, по счастливому для нас недоразумению залетевшая к нам из иных времен. Нет более таких спин, таких басов, таких молний из глаз, такой баснословной цельности натуры и такого вулканического темперамента! Он раскрасил Ельцина чистыми красками своего таланта, он преобразил и, можно сказать, – пересоздал своего героя для искусства. Все в нем – крупно и величаво, это идеальный муж, богатырский политик, храбрый и отчаянный человек. Нету такого и не было!!! – но ведь хочется, правда? И вот появляется герой.

Творчество начинается там, где кончается история. Буквально верный истории художественный фильм невозможен и ненужен. А иначе для чего творчество, для чего искусство, возникающее из стремления создать что-то, чего не было и нет? Наши вожди XX века, сами по себе как они есть, вообще мало пригодны для искусства, если их не приукрасить и не преобразить. И вот происходит благотворная замена исторического образа – художественным.

Так произошло с царем Петром в исполнении Николая Симонова. С момента выхода картины «Петр Первый» люди стали считать изображенного там идеального народного царя – Петром Первым. Художественное замещение состоялось полностью, никакого другого образа, кроме прекрасно-яростного лица Симонова – Петра, у массовой публики в уме не возникало. А социологи, когда они свалились на нашу голову, недоумевали – как так, неистовый реформатор и тиран все время в списке народных любимцев? Не понимая, что люди голосуют сердцем за Петра – Симонова, а не за историческое лицо, им в общем неизвестное.

Какова же судьба вождей XX века в кино последних двадцати лет?

Надо заметить, свобода от цензуры оказалась не слишком плодоносной. От Ленина как-то отмахнулись, и только Сокуров создал глубокий фильм «Телец», где актер Леонид Мозговой перевоплотился в трагическую фигуру больного, умирающего вождя, лишенного сил и возможностей руководить взбаламученной им страной. Сталин, вызывающий жгучий интерес историков, полноценного художественного результата в искусстве не дал – разве что блеснул Максим Суханов у Михалкова в «Цитадели». Но в мифологическом пространстве картины Сталин тоже стал неким сказочным жутким чудовищем, своего рода драконом с желтыми тигриными глазами.

Хрущеву не повезло – его, правда, сыграл однажды Ролан Быков, актер высшего класса, но сам фильм оказался незначительным, не запомнился толком.

Повезло в искусстве тому, кому и в истории повезло – Л.И.Брежневу. Фильм «Брежнев» отличился удивительно адекватным, человечным подходом к недавней истории, а Сергей Шакуров сыграл великолепно, «бриллиантно». Он воссоздал и артикуляцию, и мимику, и пластику старенького генсека, но под корявой маской дряхлости и угрюмого консерватизма тек ручеек живой жизни. Добрый, в сущности, и очень даже неглупый человек, действительно «из народа», оказался и защитником, и мучеником коммунистической Догмы. Дикое, трагикомическое противоречие мертвой буквы и живого человека вызывало сложную смесь чувств – и насмешку, и жалость, и ужас…

Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Ельцин… вроде бы искусство постепенно подбирается все ближе. Когда же нам ждать художественного Путина?

Это было бы большим подспорьем для россиян, поскольку человеческое лицо ВВП так и остается невыявленным, неясным. Мы так ничего и не поняли о главном человеке государства – кого он любит, с кем дружит, как ведет себя в семье, какие у него слабости и особенности характера. Самое время большому артисту досложить недосложенный образ и явить нам художественную ясность взамен исторической загадки.