Лидия Скрябина - Дневник ее соглядатая

Но будет ли кому-нибудь интересно, если она напишет об этом в блоге? Даже не в блоге – если она напишет об этом маме? Или та тоже подумает: «КГ/АМ»?

На следующее утро Алла снова не пошла сдавать римку, а, поколесив по мокрым улицам, привычно свернула на Кутузовский к дому покойной мачехи. Произошло какое-то тотальное размагничивание жизни.

Настроение выдалось паршивое, снова похолодало, моросил мелкий, совсем не весенний дождь, и она мечтала только очутиться на знакомом диване и замереть. Как все паршиво. А что именно паршиво, и не объяснишь. Паршиво. Запаршиветь. Покрыться паршой. Фу, какая гадость!

– Привет, я собиралась с тобой позавтракать. – Алла избегала как-нибудь называть прамачеху. По имени-отчеству звучало слишком отстраненно и фальшиво, по имени – не по возрасту, а сказать «бабуля» – язык не поворачивался. Да и сама Лина Ивановна на бабулю не походила. Милая пожилая дама. Алла исхитрялась уже третий месяц никак ее не называть.

– Всегда с радостью, – отозвался в трубке приятный грудной голос.

– Я уже у подъезда, – предупредила девушка.

– Замечательно.

Пока Алла устрашала прамачеху своим скорым появлением, придерживая дверь подъезда, сзади совсем близко подошел молодой мужчина и тронул ее за локоток. Легонько, но Алла вдруг испугалась, отпрянула, пропустила его вперед и, несмотря на обезоруживающую улыбку незнакомца, помедлила зайти следом. А он тем временем подошел к лифту, нажал кнопку и выжидательно посмотрел на Аллу. На лестничной клетке горел свет, но предбанник был темным, и ей вдруг показалось, что между ними легла спасительная или предупредительная полоса мглы, и если она шагнет вперед, то провалится в эту мглу и пропадет. Душе стало страшно.

– Вы едете? – Незнакомец приготовился шагнуть в кабину.

Алла сделала над собой усилие, подалась вперед, просквозила опасную мглу, но у лифта замешкалась. Смутившись, пробормотала:

– Нет-нет, поезжайте.

Тот все равно не торопился нажимать на кнопку. Стоял и выжидательно улыбался. Молодой, сероглазый, веселый. Эталон маньяка-убийцы.

– Я с незнакомыми мужчинами в лифт не вхожу, – сухо пояснила Алла.

– И правильно делаете, – рассмеялся он. – Но со мной можно. Я ваш участковый.

– А почему не в форме?

– Да я в гости к тетке иду. – Парень полез в задний карман джинсов и вынул красную корочку.

– Корочку можно в переходе купить, – продолжала упорствовать Алла. «И почему ему так важно затащить меня в лифт? Точно – маньяк».

В это время кодовый замок щелкнул и в подъезд ввалилась какая-то тетка с сумками. Алла облегченно вздохнула.

– Юрочка! Добрый день, – поздоровалась тетка с маньяком, поставила у своей двери сумку и начала шарить в карманах плаща в поисках ключа.

– Здравствуйте, Нина Ивановна, – с излишней приветливостью откликнулся парень и сделал приглашающий жест Алле. Той ничего не оставалось, как войти в маленькую кабину.

– Мне пятый, – сказала она, их руки у кнопки встретились, и Аллу вдруг обдало жаром. Лифт был тесным. Рядом с ней почти вплотную стоял молодой, сильный мужчина. Алла почувствовала его тело, руки, губы. Что за наваждение?!

– Вы дочка покойной Стефании Александровны? – сдавленно спросил участковый и посмотрел Алле в глаза.

– Да, – прошептала она и покраснела до кончиков ушей.

– Я вам очень сочувствую.

– Спасибо.

Они почти соприкоснулись друг с другом. Волоски стали дыбом. «Что же это происходит! Граждане-товарищи! Неужели я собираюсь трахнуться в лифте с участковым?» Кабина остановилась, двери с томительным промедлением раздвинулись, и амок рассеялся. Девушка выпорхнула из лифта и игриво помахала юному участковому ручкой.

– Я на юридическом учусь, на вечернем… – зачем-то бросил он в закрывающиеся дверцы лифта, словно оправдываясь.

«Еще один законник на мою голову или задницу», – прыснула про себя Алла.

Она остановилась перед дверью, помедлила. Вдруг представила себе, как выходила из лифта и стояла тут Стёпа. Может, все, что случилось за эти два месяца, – только сон? Вот сейчас она позвонит, и мачеха, живая и невредимая, впустит ее домой… Нет, этот искус она уже прошла.

Алла все равно снова открыла дверь своим ключом, подчеркивая, что она здесь не чужая, что получила право входа в эту квартиру задолго до того, как туда заселилась прамачеха. Что в шкафу и сейчас висят ее вещи, а в ящиках комода ее барахло перемешано со Стёпиным.