Ульяна Гамаюн - Ключ к полям

День был ветреный, сплетни о драке на набережной разнеслись по поселку минут за пять. Вернувшаяся с рекогносцировки Чио поведала следующее: местная ребятня приняла экстравагантную парочку за артистов недавно прибывшего цирка, афиши которого среди прочих чудес обещали благодарным зрителям «Чудесные выверты» — номер, в котором великан крутит над головой, как лассо, партнера-карлика, подбрасывает бедолагу в воздух и, хлопая в ладоши и пританцовывая, ловит на лету за бороду. При иных обстоятельствах Бип сам первый посмеялся бы над «вывертами», но он был слишком зол и слишком расстроен навязчивым вниманием всего поселка. А когда спустя час, в лучших традициях разыгрываемого трагифарса, явился ни о чем не подозревающий Тим, радостно помахивая в воздухе цирковыми билетами, Бип, не говоря ни слова, разорвал их в клочья.

В субботу, возвращаясь под вечер с пляжа, я с удивлением заметила у подъезда знакомую фигуру Чио: отступив под сосны, она жестом меня поманила.

— К чему такая таинственность? — беспечно усмехнулась я.

Но она молчала, нервно переминаясь с ноги на ногу. Приглядевшись, я заметила, что она бледна и испугана.

— Что случилось? Тебе плохо?

— Нет, нет. — Она схватила меня за руку и потащила к усыпанной иголками лавочке.

— Что такое, скажи по-человечески, — добивалась я.

Силой усадив меня на скамейку, она плюхнулась рядом, схватилась за голову и, мерно раскачиваясь, простонала:

— Мими…

— Что Мими?

— Расшибли голову.

— Что ты несешь? Что за шуточки!

— Расши-и-ибли, — выла она.

— Прекрати! Хватит, слышишь! Расскажи по-человечески, что произошло.

— Расши-и-ибли…

— Кто?

— Никто… Не знаю… Должно быть, эти выродки, с которыми вчера поцапался Бип.

— Но почему… что за дикость… — Я никак не могла поверить в то, что она говорит. Зачем кому-то убивать безобидную, толстенькую Мими? Дико. Невозможно. И, однако, это так.

— Все ушли, а я… Ты ведь знаешь, как Мими любила погулять… А тут еще белки… так ее интересовали… Ну я и выпустила ее, а сама прикорнула… Откуда я могла знать? Они втроем нашли ее на лестнице. Она, по-видимому, там несколько часов пролежала, в черной луже… А там ведь ходят все эти люди, постоянно, вверх-вниз, и ни один… ни один… И все ведь знают, что она наша. — Она разрыдалась. Я сидела, глядя в темноту. Когда Чио вновь заговорила, ее слова звучали где-то далеко-далеко. — Бип совсем рехнулся. Бился головой об стенку и рычал. Бешеная сволочь, — она скривилась и потрогала припухшую губу, — стащил меня с кровати и убил бы, если бы не Тим с Левой. Потом хотел бежать куда-то, с этой своей палкой…

— Где он?

— Дома. Только я тебе не советую…

Не дослушав, я бросилась в подъезд. Добежав до второго этажа, вспомнила про лужу и вызвала лифт. Дверь открыл взъерошенный Тим.

— Ты уже знаешь?

— Да, Чио там, внизу…

— Он просто свихнулся. Никогда его таким не видел. Набросился на Чио… Мы с Левой насилу его одолели. Видела бы ты, как он вырывался! Размахивал руками и обещал нас прикончить. А потом вдруг враз присмирел. Уж лучше бы он размахивал руками, чем такое спокойствие! Сидит, улыбается такой жутковатенькой улыбочкой. Сказал, чтобы мы собирали вещи.

— Но поезд только завтра ночью!

— Говорит, поедем на автобусе. — И, помолчав, добавил: — Лева ушел на твой пляж. Хочет закопать ее там. А мне все это так осточертело…

— Я пойду к Бипу.

Когда я вошла, Бип, насвистывая, стоял ко мне спиной у окна. На кровати лежал, криво разинув пасть, его маленький, напичканный вещами брезентовый саквояжик. В углу сиротливо притулился надувной бассейн Мими.

— А, Мышонок! — обернулся ко мне, натужно улыбаясь. — А мы, видишь, уезжаем.

— Бип…

— Да, пора сматываться. Осточертела эта дыра. Поедем на автобусе, как тебе такая идея? Будешь весь день смотреть в окно. Снимаемся с якоря!

— Я знаю про Мими.

На секунду в крыжовенных глазах что-то блеснуло: то ли злость, то ли слезы. Не отвечая, не глядя на меня, он склонился над саквояжем, будто бы в поисках чего-то. Я вздохнула и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Когда вернулся Лева, выяснилось, что исчезла Памела. Увязавшись за ним, она трусила рядом до самого пляжа и даже помогала ему рыть могилу. «А потом я потерял ее из виду. Не до того было», — оправдывался Лева. Погруженный в мрачные мысли, он дошел до самого дома, когда вспомнил о Памеле. Вернулся на пляж, послонялся по набережной, даже в парке побывал, но все без толку. Бип, казалось, обрадовался этому происшествию и наотрез отказался продолжать поиски. «Она не вернется» — заявил он, и никто не стал ему перечить.