Тадеуш Доленга-Мостович - Знахарь

– И каким же образом вам удалось это выяснить? – с улыбкой спросил председатель.

– Это было не столь уж трудно. Я просто узнал в городском магистрате, что заграничный паспорт профессору Вильчуру был выдан сроком на год. И этот срок закончился ровно два месяца назад, а продлен не был.

Наступила тишина. Наконец председатель развел руками.

– Хм. Безусловно, дело очень запутанное. Но я заверяю вас, что приложу всевозможные старания, чтобы его прояснить. Полиция тоже ведет свое расследование. Во всяком случае еще раз осмелюсь напомнить вам, господа, о своей просьбе.

Именно благодаря просьбе человека, весьма уважаемого в обществе, а также всеобщей симпатии, которую заслужил пропавший профессор, пресса отказалась от столь соблазнительной возможности покопаться в личной жизни Вильчура. Разумеется, это не помешало возникновению множества сплетен среди знакомых и незнакомых, но эти сплетни, не подпитываемые свежими известиями, постепенно начали утихать.

А вот полиция не стала закрывать дело. Комиссар Гурный, которому его поручили, в течение нескольких дней сумел установить ряд подробностей. Опрос персонала больницы подтвердил, что в тот день профессор Вильчур уехал домой в великолепном настроении и взял с собой соболиную шубу, которую только что приобрел и которая должна была стать подарком для его жены в восьмую годовщину их свадьбы. Ничто не указывало на то, что он ожидал внезапного отъезда жены. Из показаний прислуги стало ясно, что профессор узнал о нем только из письма, оставленного ею. Причем письмо это якобы произвело на профессора ошеломляющее впечатление. Он вел себя так, будто был не в себе: отказывался есть, сидел в неосвещенном кабинете. Но, правда, письма так и не нашли. Легко было догадаться, однако, что в нем жена сообщала ему о разрыве. Подобные мысли высказывал и председатель Вильчур, который не поскупился на исчерпывающий рассказ о своем посещении кузена в тот вечер и поведал следствию мельчайшие подробности.

А вот из дальнейших показаний прислуги уже не вырисовывалось ничего определенного. Госпожа Беата ежедневно с утра отправлялась на автомобиле на длительную прогулку в Лаженковский парк. Водитель оставался ждать в машине у ворот и никогда не видел, чтобы его хозяйку кто-то сопровождал. Зато сторожа в парке сразу узнали на предъявленной им фотографии женщину, которая каждый день встречалась тут с молодым худым блондинчиком в довольно потрепанном платье. Описание этого блондина не отличалось какими-то характерными чертами.

Тщательный поиск среди писем и бумаг профессорской жены тоже не дал никакого результата. Установлено было, что она оставила значительную сумму денег и драгоценности. Не взяла с собой ни мехов, ни каких-либо других ценных вещей, которые можно было бы легко продать.

В письменном столе профессора комиссар Гурный нашел заряженный пистолет.

– Это позволяет мне сделать вывод, – говорил комиссар председателю Вильчуру, – что у профессора решительно не было никаких намерений покончить жизнь самоубийством. Потому как в противном случае он наверняка взял бы с собой оружие. Взял бы он его и в том случае, если б решил расправиться с соблазнителем жены.

– А вы, господин комиссар, полагаете, что профессор мог знать, где его следует искать?

– Нет. Я даже допускаю, что он вообще не догадывался о его существовании. Молодого человека с такой внешностью на Сиреневой аллее никто из прислуги не заметил. Но я уверен: если мы отыщем эту пару, то сумеем ответить на вопрос о том, что случилось с профессором Вильчуром.

Следуя этой концепции, комиссар направил следствие на поиск госпожи Беаты. Прошло довольно много времени, прежде чем к нему привели водителя такси, на котором в тот роковой день женщина уехала из дома профессора. Но и водитель мало что мог рассказать. Он помнил, что отвез молодую красивую даму с девочкой лет семи-восьми с Сиреневой аллеи на Главный вокзал. Там она расплатилась, сама взяла чемоданы и растворилась в толпе. Исследование железнодорожного расписания тоже не слишком помогло. Между двенадцатью и первым часом от Главного вокзала отходило с полтора десятка поездов в самых разных направлениях.

Комиссар Гурный уже собирался было объявить Беату Вильчур в розыск, как вдруг неожиданная находка направила следствие совсем в другое русло.

Итак, во время обыска, который иногда проводился в определенного рода местах, у одного из скупщиков краденого на улице Кармелитской среди множества вещей, добытых кражей или разбоем, были обнаружены черное пальто, пиджак и жилетка исключительно большого размера. Хотя метки портного оказались спороты, мастерская, в которой были изготовлены вещи, отыскалась без особого труда, и таким образом было установлено, что вещи принадлежали пропавшему профессору. Припертый к стенке, торгаш признался, что вещи получил от некоего Феликса Жубровского.