Александр Мильштейн - Серпантин

Несмотря на это, он редко спускался к морю... Как будто нашёл здесь, на возвышенности, такую точку зрения, от которой трудно было отказаться даже на короткое время...

Однако в этот момент он уже думал было встать и пойти вниз по тропинке, потому что помимо криков — их ещё можно было перенести — теперь со стороны хозяйского дома раздавалась музыка: «А ну быстрее, брат, налей... За бизнесменов и врачей...»

Линецкий подумал, что надо пойти погулять... Но вспомнил, что эта же песня преследовала его вчера и внизу — примерно в это же самое время она перекатывалась, как бильярдный шар, из одного трактира в другой... «Так что спасение сейчас можно найти только в море», — подумал он и зашёл в комнату, чтобы взять плавки и полотенце, включил свет, и в этот самый момент в проём двери заглянула радостная физиономия...

Заглянула снаружи внутрь, но из-за совпадения её появления со вспыхнувшим светом Линецкому показалось, что физиономия поджидала его в комнате...

— Ты качку будешь?

— Какую качку? — сказал Линецкий, чувствуя на предплечье чью-то руку... Он уже стоял у порога, и лысый теперь был не один, рядом была похожая на него женщина... Казалось, что это тот же самый лысый, только в парике... Они что-то приговаривали и тащили Линецкого в направлении белой мазанки, где горели гирлянды цветных лампочек и пели: «...за музыкантов и воров...»

— Какую качку? — повторил Линецкий, чувствуя, что ноги его предательски идут в направлении стола... Он на самом деле был голоден и не знал, что будет делать, спустившись на берег, первым делом, есть или плавать...

Пустой желудок напомнил ему вдруг, что «качка» — это не русская качка, а украинская «утка»...

Соблазн выпить горилки и закусить жареной качкой победил отвращение к песне...

Хотя эта самая песня подавляла Линецкого просто даже на физиологическом уровне...

Но желудочный сок оказался сильнее — Линецкий вдруг понял, что уже сидит за столом, со стаканом в руке, и так же, как все... С нетерпением ждёт окончания длинного витиеватого тоста... После которого из открытых дверц иномарки — специально повёрнутой к застолью толстым задом — зазвучало: «...налей...налей... за бизнесменов и врачей... и за девчонок, что порой... нас увлекали за собой...»

Через несколько минут неожиданно пришло спасение — в машине сел аккумулятор. Пока кто-то ходил к себе в комнату за магнитолой, можно было спокойно выпить и закусить... Без вредных вибраций... Что Линецкий и хотел уже сделать, но тут к нему подсела статная немолодая дама и стала вполне недвусмысленно приставать... Линецкий выпил с ней, но от руки её стал отстраняться, указывая на её мужа, который сидел совсем неподалёку... «А мы с ним уже не живём давно... Как муж с женой, — сказала женщина, — так что не бойся...» Линецкий подумал, что тут ещё неизвестно, чего нужно больше бояться, женщина казалась совершенно безбашенной... Она схватила его и подняла на ноги... Тут как раз и магнитола подоспела, женщина повела Линецкого в каком-то чудовищном танце, Линецкий пытался освободиться от её захватов... Возле них внезапно оказался и её благоверный, Линецкий инстинктивно сжался... Но тот, распахнув руки, сгрёб обоих в охапку и поочерёдно поцеловал взасос...

Очевидно, пьянка продолжалась уже очень давно, — думал Линецкий, отплёвываясь...

Магнитола тоже вдруг замолчала... И муж своей жены запел! «Запрягайте, хлопци, кони...» Песню подхватили и все остальные, а жена благоверного — Линецкий уже забыл её имя — тем временем потащила Линецкого куда-то в сторону его хибарки... Он заартачится, сел на лавочку, и она сразу же отпустила поводок, присела рядом с ним... Ясно было, что так просто она его не отпустит, но и на рожон лезть не будет, есть всё-таки у неё своя женская гордость...

Линецкий сидел и слушал историю её интимной жизни с полковником бронетанковых войск... Который в этот момент пел уже другую песню... Конечно, он — бывший полковник, а теперь бизнесмен, но женщина по-прежнему называла его полковником... Она сказала, что он полное ничтожество, давно уже не спит с ней... Зато избивает регулярно... «Если бы ты только знал, как он меня бьёт...» — говорила она голосом, в котором не было ни слезинки... Линецкий подумал, что она специально это говорит, чтобы его разжалобить... А там от жалости и до греха недалеко... Рассказы замужних женщин о том, что мужья с ними не спят, Линецкий давно уже научился пропускать мимо ушей...

Она жарко зашептала на ухо Линецкому, что она не простая, а золотая... У неё свой бизнес, у неё такие связи... Она может содержать не только полковника — на самом деле это она содержит мужа, — но целый полк, если не дивизию... Но полк ей не нужен...