Альберт Лиханов - Собрание сочинений в четырёх томах. Том 4.

Авиация крылата не зря. Она крылата как счастье.

Люди встречают друг друга. Одни расходятся, ни разу не вспомнив. Иные точно видятся после долгой разлуки. Надо верить этим узнаваниям. Верить сердцу, его подсказке.

К крылатой профессии прибавилось счастье. Такое же солнечное. Такое же ясное.

Ведь самолет, прорываясь сквозь облака, всегда выходит к солнцу. Всегда. Жизнь — другая штука, но она похожа на полет. И тогда сквозь любые тучи проглянет солнце. Главное — набрать высоту. В небе. В сердце.

Ее звали Валентиной.

Военная судьба не выбирает места жительства.

Назначение на Север. Аэродром вдали от больших городов. Морозы и метели. Полеты в любую погоду. То, что называется набором жизненной высоты.

А сердце, сердце рвалось дальше.

Над Землей летали спутники. В космос их выбросили ракеты. Подобные тем, что придумывал Циолковский. В спутниках летят собаки. Значит…

Какая такая власть заставила его взять лист бумаги и ручку, сесть за стол написать рапорт. Кому — понятно, но о чем?..

Можно догадываться, предполагать — да, можно. Но точно никто ни о чем не знает. И в это незнаемое — рапорт. С просьбой конкретной и четкой. Ведь это армия, а не фантастический роман.

Его вела власть души и сердца, помноженная на желание и молодость.

Пока он только рвался в новое дело. Полет на ракете отличался от авиации. Но туда, в это волшебно-странное дело, должны прийти летчики.

Он послал рапорт, его вызвали на новую работу.

Несколько молодых пилотов, ошарашенных возможностью небывалой новизны. Началом иной жизни.

Испытания на невиданных тренажерах. Освоение новых разделов наук. Медицинские исследования. Прыжки с парашютом.

Судьба точно провела жирную линию.

То, что было раньше, — важные, но только лишь предпосылки к будущему. А будущее требует сверхсерьезного отношения, учебы, поиска.

Все начиналось в ту пору. Первые ученики и первые учителя. Новые курсы лекций. Новые способы испытаний.

Они жили, работали, тренировались, вовсе не думая об истории.

А она неслышным шагом входила в их жизнь.

В жизнь страны.

И мира.

Это походило на два рукава одной реки. Они двигались навстречу друг другу, зная о том, что надо слиться.

Отряд летчиков готовился к неожиданному. К неожиданному готовился отряд конструкторов. А еще инженеры, рабочие. Не один инженер и не один рабочий. У них уже был опыт. Мощные ракеты навешивали над планетой яркие звездочки спутников. Но одно дело спутники, даже самые надежные и совершенные. Другое дело — человек.

Отлаживались, становясь все лучше, ракеты. Готовились люди. Две реки стремились друг к другу, чтобы соединиться. А сдвигал реки человек.

У него были помощники и друзья, много помощников и друзей. Но был еще он сам. Человек мощного ума, великой воли, огромного интеллекта, колоссальных знаний. Но прежде всего — громадного таланта.

При жизни его имя берегла тайна, немногие знали, кто есть кто в деле, которое затевалось. Человек по имени Главный конструктор сдвигал две реки, чтобы слить их в одно целое в один избранный день, который назвали потом великим.

Где-то там, на стапелях, рос корабль, приготовленный в небывалое. Где-то тут работали и смеялись летчики, готовые выполнить нужное.

Настал день выбора.

Каждый достоин, каждый готов.

А когда все равны среди равных, решает как будто бы несущественное. Одна деталь. Подробность, которой суждено облечься песнями.

Припомнив все мыслимые достоинства, Главный увидел улыбку нашего героя. Открытую, как душа народа, добрую, как его слава, мягкую, как его песни. Этот летчик улыбался так, как никто не мог. Никто не умел.

Эта улыбка сулила удачу.

Точно утверждая улыбку героя, Главный поставил подпись: «Королев».

Никто этого не знает. Могут предполагать, предсказывать. Но точно никто не знает, сколько кружит Земля, Медленно и стремительно плывет она вокруг Солнца, вращаясь сама. И никто никогда не видел ее сверху. Безмолвная чернота — и хрустальная поступь горного ручья. Безжизненный холод — и зелень травы, сугробы цветущих садов. Тепло человеческой ладони — и бессмысленность пустоты…

Бессмысленность? Нужен ли тут приговор? Человек торопится обозначить словесной формулой свое незнание, и это одна из его старинных несправедливостей. Космос нужен разуму, которым обладаем мы. Космос важен разуму, значит, нам.

Разуму должно вырваться за пределы Земли.