Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта. Возвращение

— Прости… Сколько же дядя Карл наживал на каждом утонувшем подводнике?

Ножик тети Марианны со звоном упал в тарелку. Воцарилась тишина. Фрау Хольт неподвижно уставилась на сына. Тетя Марианна застыла на стуле наподобие деревянного изваяния, резким кивком она выслала Бригитту из комнаты. Коммерции советник в недоумении поднял голову. Впрочем, замечание Хольта скорее позабавило его, нежели удивило.

— Ты надеваешь хомут с хвоста, — сказал он, нисколько не сердясь. — Позволь мне спросить: а как ты построишь подводную лодку без денег?

— Я вообще не хочу строить подводных лодок, — ответил Хольт. — Оставим это, поговорим лучше о чем-нибудь другом. — Но беседу с дядей он сберег в памяти.

Однако коммерции советник не счел разговор законченным.

— Военное финансирование, несомненно, вопрос чрезвычайно интересный, — продолжал он. — Военные расходы по преимуществу оплачивались, вероятно, краткосрочными займами, что, конечно, не могло не вызвать сильного обесценения денег. Задолженность рейха по краткосрочным займам в сорок третьем — сорок четвертом году превысила сто пятьдесят миллиардов марок, чему сопутствовало увеличение находящихся в обращении бумажных денег на сумму почти в десять миллиардов. А это значит…

Но тут вмешалась тетя Марианна. Она кашлянула. Подняла левую руку. Вежливо, но твердо — за столом даже коммерции советник должен был считаться с ней как с хозяйкой дома — она сказала:

— Ты хорошо знаешь, Франц, что я не люблю, когда за столом говорят о политике.

— И ты права, — поспешил заверить коммерции советник, — совершенно права! — Он тут же переменил тему. — А как поживает твой отец? — спросил он Хольта.

Хольт неохотно отвечал. Точеное лицо его матери совсем окаменело.

— Я одного лишь не понимаю, — заметил коммерции советник. — Твой отец ведь умница, у него блестящие способности! Что ему делать у русских? Ему бы приехать сюда. Химическая промышленность имеет все возможности быстро встать на ноги, хотя бы даже за счет иностранного капитала, ну и что, эка важность! Такой человек, как твой отец, должен же это понимать.

Хольт молчал. Пусть они оставят в покое отца! — с раздражением думал он.

А фрау Хольт сказала:

— У него не было никакого честолюбия. Человек не от мира сего, вечно носился с какими-то планами, утопическими идеями. А вот понимания возможностей, которые открывала ему жизнь, ему всегда недоставало.

— Зато ты удивительно понимала его, — сухо и с такой издевкой произнес Хольт, что лицо тети Марианны стало ледяным.

Но фрау Хольт только пренебрежительно повела рукой. Коммерции советник добродушно, от всего сердца расхохотался.

— Вот видишь, Теа… Молодежь нынче не стесняется все выкладывать напрямик, надо к этому привыкать. Пойдем, Вернер, пора отправляться!

Коммерции советник надеялся ввести племянника в три старейших гамбургских дома: к Тредеборнам, Хеннингам и Вульфам. «Опель-супер» покатил в сторону города.

— У Тредеборна оптовая торговля кофе, — пояснил коммерции советник, — старая, солидная фирма; кроме того, он акционер крупной пищевой фабрики в Альтоне. У него свои взгляды, о чем тебе полезно знать: помешан на чистоте домашнего очага и дочерей воспитал в строгости. — Дядя осторожно вел свой «опель» по оживленным улицам Харбурга, среди скопления машин, не переставая рассказывать. — Девицы Тредеборн пользуются большим успехом, — продолжал он, — особенно младшая. Старшей, вероятно, года двадцать два, а младшей восемнадцать. Старики живут очень замкнуто. Главное, чтобы ты понравился дочерям!

— Главное, чтобы они мне понравились, — возразил Хольт.

Коммерции советник рассмеялся, но на лице его отразилось явное беспокойство.

Тредеборны жили в Георгсвердере. Сам Тредеборн так и не показался во время их краткого визита. Гостей принимала его жена. Она предложила им по полрюмки вермута и обменялась несколькими пустыми фразами с коммерции советником. Фрау Тредеборн была плоская, бесцветная женщина лет сорока пяти. Прямой пробор придавал ей вид старой девы. На шее у нее, как у монахини, висел на массивной цепочке серебряный крест.

— Мы переживаем тяжелое время, но что господь бог ни делает, все к лучшему, — произнесла она, ханжески возводя глаза к потолку. Однако в лице ее проглядывало что-то злобное.

Хольт сдержанно отвечал на вопросы, но когда в гостиную вошли две девушки, он тотчас оживился.

Сестры сразу его заинтересовали. Обе они были одного роста и похожи друг на друга. У младшей, Ингрид, привлекали внимание густые каштановые волосы с рыжеватым отливом, искусно уложенные в высокую прическу. Она опустилась на низенький пуф возле матери, и та театральным жестом нежно прижала ее к себе. Старшая, Гитта, была блондинка. У обеих одни и те же большие серые глаза, опушенные черными ресницами, и нежные руки с просвечивающей сквозь кожу сетью голубых жилок. Ингрид была тоненькой, но все в ней отличалось пышностью — волосы, губы, грудь.