Виктор Пелевин - Любовь к трем цукербринам

В ней успели произойти довольно неприятные перемены.

В поле догорала его «Пантера». На багровой полосе заката чернел грозный силуэт врага («ИС-10», опознал Кеша). Вражеская машина уже разворачивалась — и, показав напоследок профиль башни с длинной хищной пушкой (Кеша с отвращением вспомнил про Гузку), исчезла за склоном холма. Кеша даже не расстроился — против «ИСа» шансов все равно не было. Его присутствие в башне «Пантеры» не изменило бы ничего.

Когда он вернулся в бокс, оказалось, что починить «Пантеру» нельзя. Нулевой баланс шэринг поинтс.

Жизнь понемногу становится все жестче, вздохнул Кеша. Раньше одной рабочей смены хватало на целую неделю. А сейчас приходится выходить на работу каждые пять дней. Или даже четыре. Инфляция, как говорит Анонимус, есть способ заставить время течь быстрее, вынудив нас работать чаще. Вот только на самой работе время почему-то течет все медленнее и медленнее. Выходит, мы теперь работаем не просто чаще, но и дольше. Но про это пандиты помалкивают…

Короче, завтра на работу.

Как известно, не волк в том смысле, что не убежит в лес. Но вполне себе волк в том смысле, что кусает. Причем неизвестно, когда сильнее — когда ходишь или когда нет…

Как всегда перед рабочей сменой, настроение у Кеши было хуже некуда.

Сестричка словно чувствовала, что его лучше не злить — она вела себя тихо и приветливо. Даже улыбнулась пару раз, а такое бывало редко.

Кеша, разумеется, не спросил ее о том, что она делала на площади Несогласия. Так глупо подставиться мог бы только совсем неопытный конспиратор. Скорей всего, ее появление было сном во сне, промежутком REM внутри фазы LUCID, когда осознанный коллективный сон стал на несколько секунд неосознанным личным. Неврастения, у кого ее нет. Можно было не опасаться заговора спецслужб. Против него вряд ли устроили бы заговор — просто прихлопнули бы терминальным электроразрядом через фейстоп… Хотя, с другой стороны, говорят ведь в народе, что даже у параноиков есть враги, причем эти враги — нередко шизофреники.

Кеша решил обновить сестричке оперативный буфер, чтобы с нее сдуло все недавние куки. Это было просто — следовало заставить ее выполнить какую-нибудь работенку по фейстопу. Что-нибудь из прямых функций. Кстати, полезно и для метадаты.

По счастью, в этот раз не надо было ничего изобретать.

Перед выходом на работу Кеша каждый раз нуждался как бы в смазке внутренних шестеренок, в коротком духовном напутствии, позволявшем перенести надвигающийся ужас. Прежде с этим справлялась Ксю Баба — но в последнее время она стала гнать слишком уж заумную пургу. Скорей всего потому, что он никогда не платил ей за услуги, а питался демо-крохами ее запредельной мудрости: только идиоты тратят шэринг поинтс на чужую болтовню. Ксю Баба, видимо, включила в ответ защитный баг — поэтому на фейстопе назрели перемены.

Он подмигнул сестричке.

— Слушай, лапочка, — сказал он, — знаешь такого Яна Гузку? Давай поставим его на место Ксю Бабы.

— А Ксю? — спросила сестричка.

— Деинсталлируем. И быстро, милая, быстро. Папочке надо на работу.

Сестричка кивнула и сделала серьезное и хмурое лицо. Она всегда выполняла операции по фейстопу с трогательной важностью, забывая на время свои обиды. Кеша, глядя на нее, чувствовал почти что угрызения совести.

Подскочив к Ксю Бабе, сестричка с размаху засадила ей ногой по сухому старческому заду. Кеша выбрал такую деинсталляционную анимацию для смеха, но смешно ему ни разу не было.

Ксю Баба подняла на Кешу полные недоверия и боли глаза. Кеша терпеть не мог эти прощальные сцены. При деинсталляции приложения давили на жалость, притворяясь умирающими тамагочи, и на сентиментальных пользователей это действовало: многие годами не могли убрать ни одной из своих старых икон. На иных фейстопах они стояли толпой, поднимаясь на цыпочки, чтобы пользователь их увидел — а между ними шныряло по двадцать-тридцать электронных кошек (некоторые старушки даже инсталлировали синтетический запах кошачьей мочи — «последнее средство от одиночества», как утверждала реклама).

Но сестричка была совершенно безжалостна и бессердечна. Не стоило и пытаться растрогать ее подобными ужимками.

Пока Ксю Баба собирала откуда-то появившийся перед ней золотой чемодан (жульнически кидая в него возникающие у нее в руках хрустальные шары, меноры, распятия и прочий хлам), сестричка подбадривала ее энергичными возгласами, а когда Ксю принялась слишком аккуратно и медленно сворачивать свиток с неизвестной надписью на санскрите, даже слегка пнула ее ногой второй раз. Все это время Ксю пыталась поймать Кешин взгляд, но Кеша был неумолим.