Виктор Пелевин - Любовь к трем цукербринам

Кеша вздрогнул.

Услышанное напугало его до такой степени, что он прикусил себе язык — но не прекратил двигать бедрами, поняв, что система заметит сбой в его биодате, пришедшийся именно на эту фразу. Вот так мыслепреступников и ловят. Продолжать, непременно продолжать… Радуемся жизни… А пульс мог участиться просто от вовлеченности в праздник плоти… Сестричка мстительно ухмылялась во всю свою рожицу — но Кеша никак не проявил своего испуга.

Сестричка продолжила:

— Караев сделал свое открытие случайно, экспериментируя с LUCID-скриптами собственного сочинения. Из-за программной ошибки он оказался заперт в одном из снов своей разработки — и чуть не умер от боли и холода, потому что ему приходилось раз за разом падать со сноуборда в сугроб. Он смог проснуться лишь по той причине, что его домашнюю сеть отключили за неуплату — и разорвали связь с компьютером, к которому был подключен его мозг. Если бы на счету Бату Караева нашлось достаточно sharing points, общество, возможно, было бы избавлено от одного из своих самых жутких кошмаров. Но Караев проснулся. И понял, как заставить других увидеть его страшный сон. Мало того, он понял, как сделать так, чтобы даже отключение от компьютера больше не смогло разбудить спящего…

Кеша уже пришел в себя.

Он не представлял себе никого на месте Мэрилин. Поэтому он не был мыслепреступником в том смысле, о каком говорила сестричка. Во всяком случае, формально. Проблемы с законом могли быть разве что у клоуна Мутабора. Кеша был мыслепреступником в другом смысле — и проходил бы по другой статье. Слабое, конечно, утешение.

— Караеву не составило труда воплотить случайно открытый им принцип в программу вирусного типа, — продолжала сестричка, причем Кеша готов был поклясться, что на ее лице все еще гуляет глумливая ухмылка. — Он знал, как заразить серверы, поддерживающие коллективное сновидение. Первый же его теракт был чудовищен по своему цинизму. Караев атаковал людей, собравшихся на праздничный рождественский сон вокруг одной из локальных гипноелок. Он проявил при этом немало изобретательности, сразу ставшей визитной карточкой этого террориста. Да что там изобретательности — художественного таланта. Мы не можем восстановить пережитое его жертвами полностью — терровирусы Бату Караева написаны таким образом, что самоуничтожаются. Мало того, наблюдателю пришлось бы умереть, чтобы досмотреть скрипт до конца. Но мы можем показать вам слабый отблеск этого ужаса. Вы увидите теракт — вернее, начало исполнения терроскрипта, — глазами одного из выживших. Наблюдателю удалось проснуться, чтобы расшэрить с нами свой страшный опыт…

Сестричка поглядела Кеше за спину — как делают, когда хотят заставить собеседника обернуться. Кеша сперва не поддался на уловку — но за спиной заиграла музыка, послышались человеческие голоса, и на лице сестренки изобразился такой живой интерес, что он не вытерпел и покосился назад — как и в прошлый раз, не прекращая мыслепреступления полностью, а только перейдя с галопа на медленный семейный аллюр.

На экране возникла огромная площадь, окруженная силуэтами сказочных замков и дворцов — слишком далеких и грандиозных, чтобы быть настоящими. Казалось, это особым образом нарезанные и подкрашенные облака.

В слепящем свете разноцветных прожекторов катались на коньках, танцевали и просто гуляли люди, одетые самым невообразимым образом. Над ними летали большущие махровые бабочки и смешные целлюлитные ангелочки, трубили в рога крылатые эльфы, разбрасывали искры огненные стрекозы. И в центре этого великолепия возвышалась рождественская елка — небывало высокая, сине-зеленая, вся в радужных шарах, звездах и лентах, с бриллиантовым ледяным шпилем на верхушке.

Внезапно в толпе раздались крики. Вместе с неизвестным зрителем Кеша повернул голову на голоса — но ничего не увидел. Потом рядом что-то сверкнуло и грохнуло.

Кеша поднял глаза на елку.

Огромные светящиеся шары один за другим срывались с ее ветвей, летели в толпу и лопались огненными пузырями. Люди, в которых попадали дымные стрелы осколков, не исчезали, как бывает при пробуждении от группового сна, а падали на землю, обливаясь кровью. Кеша увидел оторванную голову. Затем руку.

Толпу затянуло клочьями сизого дыма. Начался какой-то совсем гротескный ужас: еловые ветки стали превращаться в длинные зеленые плети, хлещущие людей. Сперва они дотягивались только до стоящих у самой елки — но становились все длиннее и летали все быстрее. Их концы словно сделались стальными — ударяя, они рассекали человека надвое.