Леонид Нетребо - Мидии не родят жемчуг

— А в худшем? — как эхо вторит Вася.

— Вот именно: «а в худшем»! Я, можно сказать, просто так сказал «а в худшем».

Это был, по всей видимости, новый поворот, потому что Васины брови взлетели вверх, притом, что взгляд уперся в столешницу. Вася не успевал за ходом мыслей Богдана не столько по причине пулеметной скорости их озвучивания, сколько ввиду того, что они, эти мысли, то и дело заворачивали неожиданные зигзаги и колена.

Богдан некоторое время наслаждался произведенным эффектом, закуривая свою очередную беломорину, огромную на фоне маленького куряки.

— Смысл в том, Вася, что баба в этих случаях всегда права…

— Права… В каких случаях? — Вася начал путаться в простой логике.

Богдан не давал покорному оппоненту опомниться:

— А виноват, Вася… кто?

— Кто? — Вася попал в ловушку.

— Ты. Вот кто! — Богдан глубоко затянулся и откинулся на подушку. Затем быстро сел, приняв первоначальное положение, как будто опомнившись. — Мы отвлеклись, Вася. Твоя вина уже доказана, адвокат повержен, не об этом сейчас речь. Коню понятно. Вот ты говоришь, что бабе… некогда. Во, дает! Может быть, скажешь, что еще и не с кем… душу отвести.

— Не с кем, не с кем, — Вася махнул рукой. — Что-то ты сегодня какой-то приставучий. Я ж тебе рассказывал, что пишет: с работы в детский сад, потом домой, корову подоит и спать. Да и соседи меня ни за что не обидят. У нас все бережно. Не то что у вас. «Мир обнажен, мир в бикини, три кита»…

Наверное, Василий хотел сказать что-то очень важное, но Богданова красноречия ему явно не хватало. Он очередной раз махнул на Богдана рукой.

— Я тебя не понимаю, Вася, — Богдан втянул голову в плечи, выражая крайнюю степень недоумения, поменял нормальную речь на хриплый шепот. Соседи его, видите ли, не обидят!.. Убей меня, не понимаю, при чем тут вообще ты. Кто ты такой? Тебя там нет, в конце концов, оглянись, где ты… Ладно, — теперь уже Богдан махнул на Васю. Вынырнул из плеч, крякнув, отрегулировал голос на нормальный тембр, — Ладно. Тут, я вижу, мне что-то недосягаемо. Тут мы в разных плоскостях. Ты мне ответь на простой, очень простой, простейший вопрос: у тебя кум есть?

— Ну, есть. — Вася врубился в ситуацию, и чтобы не споткнуться об очередное «колено» Богдановых рассуждений, тут же пояснил: — Кум у меня отличный человек и живет далеко, в соседнем совхозе. Километров за двадцать. И то если по лесу, напрямую.

Богдану этого и надо:

— Удивляюсь, Вася, твоей наивности. Нет… Нет! Ничего не буду тебе говорить. Не в моих правилах. Только на себе, так и быть, покажу. Хоть это и, говорят, плохая примета. Ну, уж, ладно…

— Как хочешь, — Вася хохотнул, как обычно, без улыбки.

— Что бы я, к примеру, Вася, делал, если бы у меня в соседней деревне жила-была кума, а? Золотая кума, у которой, понимаешь, муж, в полугодичных командировках пропадает? Безжалостно, заметь, пропадает. И при этом, как он, этот бесчеловечный супруг, сам иногда признается, ни о чем — ты представляешь: ни о чем!.. — не думает. А? И при всем этом мне до нее, до кумы, — каких-нибудь пару десятков верст по… по лесу, болоту, пустыне Кара-кум! Да я на мотоцикле, на ишаке, на воздушном шаре, Вася, на плоту какого-нибудь Тура Хейердала — обязательно прибуду проведать мою драгоценную куму. Молчи, Вася, молчи! Если хочешь знать, только честно, без обиды: да плевать я хотел на моего так называемого кума! Да я отрекаюсь от него, если хочешь знать! Пусть я вероломный Брут, пусть… Но кума, Вася, для меня в такой ситуации — святая в своей непорочной желанности женщина. Я к ней, как зомби, — приеду, приду, приплыву, приползу!..

Богдана понесло. Уже с минуту его глаза почти не открывались. Это походило на транс. Он уже почти выкрикивал:

— Кто? Соседи? Не увидят. Я поздно вечером приду. Тесть? Стакан самогона моя кума милая своему тестю нальет — граненый стакан! Два! Будет спать, как убитый. Теща? Родная кровь — не выдаст доченьку, и всегда поймет! Что? Устала после дойки? Расскажи об этом Назару, посреди ташкентского базару! С устатку — самое то!..

Василий, взяв со стола пачку папирос, оделся и вышел на воздух.

После приезда с северной командировки я уволился из наладочного управления. Перешел работать в НИИ, о чем до сих пор не жалею.

Встреча с Богданом произошла через несколько лет, в Сочи, где мне довелось отдыхать. Как потом выяснилось, мой старый знакомый приехал в город из своего поселка на электричке. «Внучка на каруселях покатать, по магазинам прошвырнуться». Он долго не мог узнать меня. Напрягая память, хмурил бровки, ставшие совсем седыми. Потом закивал неуверенно: да-да, припоминаю. Возможно, он вспомнил не конкретно меня. Это подтверждало мою давнюю версию о том, что играть в «театре одного зрителя» — его амплуа. Он не запоминал зрителей.