Марфа Московская - Ангел Серый

Пожалуй, можно расслабиться.

Через месяц Щукин отвез жену под Тверь, в деревню к матери. Предоставленный сам себе, он наслаждался свободой, хотя и скучал по вкусным блюдам и той уютной теплоте в доме, которую умела создавать только Маша. Занялся делом – Волгуша давно и укоризненно вопила пятнами ржавчины. Возиться с машиной он любил и умел, руки-то росли из нужного места. Целую неделю, не торопясь, подполковник шкурил и грунтовал больные места, вдыхая вкусный запах нагретого августом металла. Старушка много лет жила на улице под открытым небом, пионеры не очень лютовали в этих местах; да и красть-то особо с нее было нечего, а угонять – тем более. Кому нужно такое старье?… Хотя простенькую сигнализацию Николай все же поставил – береженого Бог бережет.

Сегодня, работая над задним крылом, Щукин неожиданно почувствовал, что на него смотрят. Сделал вид, что не заметил; затянувшись, осторожно скосил зрачки – коренастый хмырь, жуя фильтр, наблюдал за ним, потом сплюнул бычком и неожиданно быстро ушел, исчезнув среди дворовых зарослей и ракушек.

Когда-то зоркий глаз военного не запомнил лица, лишь очки черные, пеструю открытую рубашку и низкий рост. Возросшая подозрительность последних дней заставила его подойти и поднять окурок. "Парламент"… Тьфу, слюнявый. Неужели пасут?…

Происшествие очень не понравилось Щукину. Конечно, может, ему все померещилось. И парень тот смотрел не на него вовсе. Кому он нужен? Но сердце было не на месте почему-то. Видать, детина из двести шестой не так уж прост оказался, заподозрил что-то, сукин кот, вот и заслал свою шестерку…

За себя подполковник почему-то не боялся, а вот машине навредить могут. Око за око.

Ночью решил покараулить Волгушу с балкона. А если что – и пугануть недолго… Хотя пулять чревато – выстрела все равно не слышно, а в небо палить – какой толк? Эта винтовка хороша на поражение… Однако Щукин все же решил взять ее "на дело", так оно было приятней и спокойней.

Весь вечер он пытался заснуть, готовясь к ночному дозору, но так и не смог – нервы. Запасся куревом, сладким чаем; оделся в темный тренировочный костюм. Хотел еще лицо черным намазать, но, подумав, плюнул – голливуд какой-то получается. Лучше физию вообще не высовывать, на балконе есть щель здоровенная, вот оттуда и будет следить.

Ближе к полуночи, покормив рыб и подкрепившись, Щукин удобно устроился на туристском коврике и приготовился терпеливо ждать. Рядом положил мощный фонарь-прожектор и милицейский свисток – этого достаточно, чтобы спугнуть гостей. Он не сомневался, что они придут уже сегодня, подсказывала интуиция. Волгуша хорошо просматривалась с девятого этажа, она стояла прямо под балконом – ни одна муха не пролетела бы мимо бдительного ока подполковника. Осталось лишь порадоваться, что Маши нет дома.

В висках постукивало…

…Если затаиться и прислушаться к окружающему тебя сумраку, кажется, что летишь в ночном эфире; музыка, голоса, далекий лай – все это мечется вокруг тебя рваными кусками в бетонном коробе двора, сплетается и распадается в бестолковой гармонии хаоса… Интересно, а если бы не было всех этих звуков? Тогда город бы стал мертвым… Уж мертвых-то деревень довелось навидаться, а города – нет, не видел ни разу. Видел кладбища машин, кораблей. А город… страшное, наверное, зрелище.

Но этот город еще жив, благодаря летающим вокруг звукам. В юности Щукин увлекался радиотехникой, переговаривался с такими же любителями, засорял волну. Сигналы шипели, появлялись и пропадали; сейчас было очень похоже…

С ближнего леса потянуло свежестью.

Неожиданно прямо перед носом раздался характерный свист – две шалых утки спешили куда-то из окраинных болот; он проводил еле видные силуэты жадным взором и рука непроизвольно сжала ствол вээски, поставленной между ног…

Через час стало совсем темно. Людские голоса унялись, окна меркли один за другим, приутихли далекие собаки. Где-то вполголоса играла музыка, неожиданно наполнив сердце Щукина нежностью. Он закурил и задумался – что там, за каждым из окон? Одни люди легли спать, как положено. А другим-то не спится.

…Отчего?

На минуту представил, что все, переодевшись, затаились на балконах с винтарями – и усмехнулся, даже чуть не заржал, но вовремя опомнился – он в засаде!

Хорошо бы посмотреть в окна напротив. Грех, конечно, по чужим окнам шарить… Но интересно… Ладно, потом как-нибудь, а то так и главное прощелкать недолго.

Небо затянулось темной ватой облаков, луна глянула напоследок мистическим желтым зрачком и скрылась. С леса подуло сильнее, пробивая тонкий трикотаж и унося музыку в сторону; теперь был слышен лишь однообразный шелест листьев. Подполковник обхватил себя руками и задумался…