Александр Лапин - Время жить

– А что, в девяносто первом не было демократии? – поинтересовался кто-то из молодых.

– Была! – ответил Дубравин. – Да сплыла в девяносто третьем. Ельцин ее танками раздавил. И стал царем. У нас и Конституция нынче такая, что Николаю II и не снилась. Вся власть у президента.

– Ну, может, так оно и должно быть! – сказал Казаков. – Страна большая, народу много. Кто в лес, кто по дрова. Должен быть порядок.

Но Дубравин уже оседлал любимого конька:

– Так-то оно, может, и так. Только нам от этого не легче. Мы пошли по кругу. Опять мы империя. Опять триада. Самодержавие, православие, народность. Храмы растут как грибы. Вертикаль укрепляется, аж дальше некуда…

– Ну, надо же чем-то идеологический вакуум заполнять, – заметила Марина Сорокаумова, подсаживаясь к костру.

– А кому от этого легче? – спросил Алексей Тимашов, принюхиваясь к соблазнительным запахам, шедшим из подвешенной над огнем кастрюли.

– Тем, кто сегодня движет страной. Предпринимателям. Нам эта мумификация режима совсем ни к чему. Троекратное хождение по кругу только истощает народные силы.

– Ну а в других странах СНГ все не так, что ли?

– Не так. Все четырнадцать бывших республик строят национальные государства. Одни мы на осколках империи плывем без руля и ветрил. Куда кривая вывезет.

Посидели. Помолчали, прислушиваясь к треску огня. Казаков заметил:

– Вот что интересно. Все эти бывшие республики вернулись к тому образу правления, который у них был до семнадцатого года. Прибалты – к буржуазным республикам. Узбеки, таджики, туркмены – к деспотиям средневекового образца. Даже в Казахстане, вначале казавшемся демократическим, сейчас одна партия, один елбасы. С чего бы это? Они тоже пошли по кругу?

– А с того! – живо откликнулся Дубравин. – Пока люди не созрели, никакой демократии не будет. И если исторический урок не усвоен, народ возвращается к исходной точке. И начинает забег снова. По кругу! А он у каждого свой!

– И что дальше? Так и будем кружиться? – наливая дымящийся утиный супчик, спросила Сорокаумова.

– Ну, мы не первые. И французы через это проходили. И англичане. Сначала была Великая французская революция, а потом к власти пришел Наполеон и построил империю. И так раз за разом. Пока буржуазия не взяла власть, после чего появилась свобода слова, собраний, предпринимательства.

– Будем ждать! – с иронией произнес Володька Озеров. – Пока созреют свои буржуи!

– Верно! – ответил Дубравин. – Нам нужен закон, порядок, демократия, справедливый суд.

– Тут многое и от народа зависит, – добавил Казаков. – Он должен созреть. Не появится средний класс – ничего и не будет. У нас на выборы-то никто не ходит, не то, что на митинги. Права свои отстаивать надо.

– Отстоишь тут! – разочарованно заметил Озеров. И принялся хлебать супчик.

– Да, без гражданского общества ничего не будет. Так и будут нас гонять по кругу от империи к империи, – согласился Дубравин. – А его могут создать только предприниматели, мелкий и средний бизнес. Не олигархи. Они-то вотчинники. Их и так хорошо кормят. Встроились в систему, и никакая демократия им не нужна. А нам без нее кранты…

– И что, надежды нет? – спросила Марина Сорокаумова.

– Почему? Потихоньку растут наши силы. Был бизнес разбойничий – стал торговый. Накопят деньги – вложат в производство. Потом захотят порядка, закона, власти. Того же, что и средний класс. Уважения к себе. Рано или поздно это произойдет. Вот только доживем ли мы до этого – большой вопрос. Жмут нас власти. Они ведь боятся самостоятельных.

– Выборы тут не помогут! – упрямился Володька Озеров. – Их всегда можно переиначить. Надо на улицы выходить.

– Почему? – возразил ему Дубравин. – Если все выйдут, никто не сможет сфальсифицировать выборы. Как бы ни пытались.

– Это опять же вопрос зрелости народа! – задумчиво произнес Казаков. – Поднимется с печи, будет у него и демократия, и русское национальное государство. А будет дремать, так и проспит все на свете.

– Да, Россия, с одной стороны, интересная страна. Своеобразная, – сказал Дубравин. – А с другой – подчиненная общим законам развития. Посмотрим, как все пойдет. Пассионариев мало. Как пел Высоцкий: «Настоящих буйных мало». Но они есть. Сейчас у нас две тенденции – восстановление империи и развитие капитализма в рамках нее. Какой путь выберем? Кто знает…

– Давайте, мужики, лучше выпейте! – влезла в разговор Крылова. – За нас, за женщин, в конце концов. А то мы сидим тут, никому не нужные. А вы все о политике…