Александр Лапин - Время жить

Причалили. Он, кряхтя, вылез из низкого брезентового логовища, помог Людмиле выйти на берег. Место просторное, уединенное. Есть где поставить палатки, развести огонь, кинуть на траву спальные мешки. «Здесь и будем ночевать!» – решил Александр. И замахал призывно подплывающим соратникам.

Дубравин собрал всех, кого смог. Первым откликнулся Володька Озеров. После нападения, отлежав в больнице, он уволился из Коргово и как свободный человек принял самое деятельное участие в подготовке регаты. Подъехал и Казаков. Как уж он, монастырский послушник, сумел найти время – знал только он сам, да, пожалуй, Господь Бог. Но приехал. И его лицо с густой, черной с проседью бородой резко контрастировало с безбородыми лицами остальных. Амантай, с которым Володька списался по чуду техники – Интернету – прислал письмо, в котором сообщил, что он «мысленно с ними». Франк отмолчался. Галину Шушункину не приглашали.

Но большую часть команды составляли местные соратники Дубравина. Люди колоритные, надежные. Хозяйством путешественников заведовал Бес. Он разработал маршрут, подготовил байдарки, палатки, спальные мешки. Закупил снедь и разные полезные мелочи, делающие жизнь туристов на природе более комфортной. А самое главное, по личному указанию шефа загрузил на суденышки огромное количество хорошего вина, необходимого для «дезинфекции». Процесс этот начался с первых минут похода. Коробки и бутылки в летнюю жару пустели с пугающей быстротой. Но никто не пьянел, периодические купания в реке и гребля отрезвляли на ходу.

Так что все были довольны. Вот и сейчас, перед тем как причалить к берегу, путешественники бок о бок поставили байдарки на середине реки. И прямо на ходу выпивали. Разливал Алексей Тимашов – главный распространитель прессы в регионе. Вот он достал яркую коробку со столовым вином. Взломал ее. И янтарная жидкость полилась из краника в пластмассовые кружки. Процесс сопровождался шутками-прибаутками и тостами. Пока непьющие Казаков и Чернозёмов поддерживали баланс, чтобы лодки не опрокинулись, Марина Сорокаумова и Галя Калужская пытались сообразить на брудершафт. Их загребные – Павел Корнев и Володь-ка Озеров – пили, не выпуская весел из рук. В общем, жизнь кипела.

На это Дубравин и рассчитывал, устраивая регату: «Так себя чувствовали, наверное, казаки Стеньки Разина, когда, хмельные и веселые, садились в свои струги и носились по Волге-матушке и Дону-батюшке от одной стоянки к другой.

Воля! Волшебное слово для русской души. Хоть на несколько дней вырваться из привычной колеи жизни, из обоймы, в которую ты вставлен, из бешеного ритма.

Поход дает и еще одно важное ощущение – затерянности. Ты ушел по воде, и никто тебя не найдет. Не заставит думать о каких-то сиюминутных проблемах, делах и делишках. Судя по отклику, который получила моя инициатива, это ощущение и желание воли живет в каждом русском сердце. Ведь не зря же наши предки предпочитали не воевать с властью, а уходить от нее все дальше и дальше в Сибирь, на юг, на Дальний Восток. Туда, где не мог их найти ни поп, ни царь, ни полицай.

Дорог не было. И русские двигались по рекам. На лодках, стругах, кораблях. Судя по всему, память об этом движении навечно отложилась в генах нашего народа. Поэтому и отдых на берегах – самый приятный, самый комфортный для нас. Тем более, что берега эти кипят жизнью».

Байдарки по очереди утыкались зелеными резиновыми носами прямо в прибрежный песок. Народ разноцветным горохом вываливался на пляж.

Работы много. Команда выгружала на берег припасы, ставила разноцветные новенькие палатки. Когда-то в юности они ходили с тяжелыми, одноцветно-зелеными шатрами. Ныне же их заменили легкие, комфортные синтетические домики. Как яркие цветы, они вырастали вокруг. Все двигалось, плясало и играло.

И тут Дубравин обнаружил, что поблизости нет дров. Обычно путешественники останавливаются в таких местах, где много валежника или есть сухостой, который можно пустить на костер.

А какой может быть полноценный вечер на отдыхе без огонька?

Дубравин с Казаковым походили вокруг, расстроились. Уже хотели было дать отбой ночевке на этом месте. Но тут Анатолий заметил стоящее прямо на высоком берегу реки толстенное засохшее дерево – старый дуб. Здесь, в изгибе реки, течение подмыло его корни, и они, как могучие жилы, выглядывали из обрыва. Но дуб выглядел настолько крепким, что подступиться к нему с пилою было просто страшно.

Долго стояли они в нерешительности, прикидывали, что да как. Наконец Дубравин в отчаянии произнес: