Мицос Александропулос - Чудеса происходят вовремя

— Голова раскалывается, — поморщившись, сказал Маркелос.

— Прими аспирин, — посоветовал коммерсант из Патр, который ссудил покойному мэру несколько тысяч, но расписка была у него на руках, и потому его голова нисколько не болела. — Прими аспирин, запей сладкой водичкой, мигом пройдет.

— Да нет, — сонно протянул кто-то из присутствующих, — Не аспирин ему нужен, а отдых... Пусть лучше пойдет приляжет...

— Конечно, конечно, — поддержали остальные, — пусть отдохнет...

Маркелос встал. Сутулясь и ступая тяжело, словно ему трудно было нести свое большое тело, он вышел из салона, медленно и устало поднялся по лестнице и открыл дверь, ведущую в коридор.

На пороге он остановился и огляделся. Ни на лестнице, ни в коридоре не было ни души. Убедившись в этом, Маркелос внезапно преобразился. Он выпрямился и словно сбросил с плеч неприятный, надоевший груз. Черты его лица прояснились: ни головной боли, ни потребности в отдыхе Маркелос, по-видимому, уже не ощущал, и вместо того, чтобы повернуть направо, к своей комнате, он одним прыжком пересек коридор, распахнул дверь напротив и сбежал по узеньким ступенькам винтовой лестницы.

Он торопился: «Сейчас или никогда», и вся его сжавшаяся, как пружина, фигура выдавала решимость на что-то дерзкое, что должно произойти немедленно — потом будет поздно. Про головную боль он, конечно, соврал. Голова у Маркелоса не болела никогда, он даже не представлял себе, как это она может заболеть, словно гнилой зуб или ушибленная нога: Маркелос однажды ушиб ногу и несколько дней она ныла. Сегодня, отсиживая долгие часы в салоне, он только делал вид, что слушает болтовню жалких людишек, которые заполонили его дом. На самом же деле мысли Маркелоса были далеко. Весь вечер мозг его сверлила одна неотвязная идея, и он подыскивал предлог, чтобы покинуть гостей. Маркелос не раз поглядывал на стенные часы, нетерпение его все росло, а подходящего предлога никак не находилось. Маркелос и впрямь почувствовал в голове какую-то тяжесть: это и надоумило его сослаться на головную боль.

Внизу было темно, но зажигать свет Маркелос не стал, а когда убедился, что дверь кабинета заперта, не испытал ни малейшего замешательства. Он вынул из кармана ключ и легко вставил его в замочную скважину.

Кабинет встретил его тяжелым запахом табака и кофе, напомнившим Маркелосу о последней сигарете и последней чашечке кофе его отца. Однако размышлять над этим было некогда. Стремительно и бесстрашно, будто навстречу врагу, Маркелос прошел вдоль стены и повернул выключатель. Слава богу, все на своих местах! Большой письменный стол, два сейфа — справа и слева, шкаф с папками. За письменным столом — кресло, то самое роковое кресло, обитое зеленым бархатом.

Маркелос вздрогнул. Некоторое время он стоял в нерешительности, так и не отрывая руки от выключателя. «Чепуха! — сказал он себе. — Чего я медлю! Ну же!» И быстро обошел стол, стараясь не задеть зеленое кресло. Теперь, оказавшись напротив двери, Маркелос снова испытал безотчетный страх, на лбу его выступил холодный пот, руки задрожали, и только мысль о том, что, действуя быстрее, он скорее выберется отсюда, помогла ему взять себя в руки. «Я ведь не мальчик, — успокаивал себя Маркелос, — и потом не вор же я здесь. Я теперь хозяин...» И он вынул из кармана связку ключей.

Сначала он открыл большой ящик стола. Судя по тому, как один за другим проскальзывали через руки Маркелоса лежавшие там предметы, все они были ему знакомы и не вызывали у него сейчас никакого интереса. Взгляд Маркелоса, беспокойный, острый, искал что-то другое. Только одна вещица ненадолго задержала его внимание. Маркелос взял ее в руки и, полюбовавшись блеском стали, сунул свою находку в задний карман. «Это теперь мое, он сам мне обещал», — подумал Маркелос, проверяя, хорошо ли устроился у него в кармане восьмизарядный кольт отца.

Все прочие предметы подождут. Как-нибудь в другой день Маркелос придет сюда опять и на досуге обстоятельно разглядит эти мелочи, которые принадлежат теперь ему: бумажники и кошельки, старинные серебряные монеты, портсигар, две зажигалки, несколько блокнотов, зеркальце. Увидев зеркальце, Маркелос улыбнулся. С другой стороны на нем была изображена обнаженная женщина. Под стеклом неутомимо бегал маленький шарик, и остановиться он мог только в одном углублении, однако загнать его туда было совсем не просто. Как это нужно сделать, Маркелос знал: он не раз тайком пробирался в кабинет отца, не раз вертел это зеркальце и уже без всякого труда направлял шарик на место. Сейчас Маркелос не уделил зеркальцу ни минуты. Он улыбнулся ему, как старому знакомому, и продолжил поиски.