Иван Шевцов - Любовь и ненависть

Ясеневы собрались всем семейством, исключая бабушку, идти на первомайскую демонстрацию в колонне, в которой шли представители клиники, где работала Ирина. Ирина ждала этих первомайских праздников и демонстрации с не меньшим, а пожалуй, с еще большим нетерпением, чем ее семилетняя дочь. К Первомаю Ирина сшила себе новое платье. Ей хотелось быть в эти праздничные дни, как никогда, красивой. И уж во всяком случае, она должна выглядеть не хуже, а лучше Дины Шахмагоновой, которая, думала Ирина, обязательно пойдет на демонстрацию и будет "покорять мужиков". Под последними она подразумевала прежде всего Василия Шустова, которого ревновала теперь ко всему свету, — хотя признаться в этом не могла даже самой себе. Ирина уговорила идти на демонстрацию не только Шустова — она заранее пригласила его в гости после демонстрации, — но и Похлебкина, для чего ей пришлось разговаривать с невестой Петра Высокого Аннушкой Парамоновой — студенткой четвертого курса МГУ, дочерью заслуженного врача республики, профессора, доктора медицинских наук Александра Мартыновича Парамонова, потому что все праздники и вообще все свободное время Петра Высокого принадлежало Аннушке Парамоновой. Аннушка согласилась идти на демонстрацию вместе с клиникой только потому, что так хотел, по словам Петра и Ирины, выдающийся ученик ее отца Василий Шустов, о котором девушка слышала много лестного от отца и от своего жениха. Будущих молодоженов Ирина также заранее пригласила к себе в гости в праздники. Петр Высокий посоветовался с Аннушкой и согласился при одном условии: мол, пусть это будет складчина. Шустов его поддержал. Решили, что гости приносят выпивку, а хозяева готовят закуску.

Но не только у Ирины были друзья и сослуживцы. Они были и у Андрея. Во всяком случае, еще двадцать девятого апреля Юрий Струнов завел с Ясеневым разговор о празднике и предложил собраться у него. Андрей помялся и сказал, что "лучше у нас", потому как Ирина "там что-то затевает". Тем более что к Ясеневым в гости на праздники приехала из деревни мать Андрея Пелагея Антиповна и было бы совсем уж неприлично оставить дома двух старушек, а самим уйти в гости. Струнов согласился. А тридцатого апреля стало известно, что Андрею придется Первого мая до окончания демонстрации быть на службе. Это огорчило Катюшу. Но неожиданное дежурство Андрея нисколько не нарушало праздничной программы. Подготовка к празднику возбудила Ирину необыкновенно, она хлопотливо и с азартом носилась по магазинам за продуктами, при этом, имея довольно скромный бюджет, не стеснялась б расходах. Со стороны можно было подумать, что она готовит свадебный вечер своей любимой единственной дочери. Это было замечено прежде всего Антониной Афанасьевной, и мать вслух сказала дочери:

— Что ты так суетишься с этим праздником? Сойдет — свои люди. А коль складчину решили, так и все одинаковые хозяева, не одна ты. И денег своих куда столько потратила. А расходов на дело сколько. Вон Андрюше пальто нужно.

— Знаешь, мама, я не люблю "абы как", — огрызнулась Ирина. Она в последнее время вообще стала резкой со своими домашними. — Вот и Пелагея Антиповна в кои веки приехала к нам погостить. Я хочу, чтоб это было прилично. А деньги что — их все равно никогда не бывает.

— Без индейки, без икры и семги могли обойтись, — поучала Антонина Афанасьевна. — И осетрина ни к чему, заливной судак даже вкусней. — И, глядя на дочь многозначительно, добавила с намеком, над которым следовало бы хорошенько задуматься: — Андрюша недоволен твоей суетой. Вижу, не нравится ему твоя затея…

Ирина не хотела понимать материнских предостережений. Она не находила в своих поступках ничего предосудительного. И не только Антонина Афанасьевна замечала странного «бесенка», поселившегося в дочери. Видел это и Андрей, хотя в отличие от тещи наблюдал за женой молча, изучающе, пытаясь найти ответ на простой и столь беспокойный вопрос: что произошло с Ириной, где причина таких неожиданных в ней перемен? Дома Ирина всякий раз воодушевлялась при одном имени Шустова, о нем, о Василии Алексеевиче, она готова была говорить до бесконечности. Вначале Андрей не придавал этому значения и сам с интересом поддерживал разговор жены о делах в клинике, а потом темой номер один стал случай с хищением партбилета. Все это казалось в порядке вещей и не вызывало у Ясенева никаких подозрений. Ничего странного не находил он и в том, что жена была постоянно возбуждена (мол, причина — конфликты и баталии на работе), больше уделяла внимания своим туалетам, покрасила волосы в темно-каштановый цвет, утром, перед уходом на работу, долго возилась у зеркала. И все же он не мог не почувствовать по отношению к себе какой-то до сего небывалый холодок со стороны Ирины. Она не принимала его ласк, ссылаясь на плохое самочувствие, перестала интересоваться его работой, спать перешла к Катюше.