Арон Тамаши - Вестник Арпад

— Можно я у вас что-то спрошу?

Хозяйка тоже знала Арпада: они ведь с отцом, приезжая на телеге в город, всегда останавливались у нее.

— Спрашивай, — разрешила она.

— Вот, скажите вы мне, — продолжал Арпад, — кто в этом городе такой человек, что лучше всех и скорее всех узнаёт новости.

— Учитель он, на пенсии, у него такая вот белая борода, — сказала женщина. И еще сказала, где он живет.

А больше ей объяснять не пришлось, потому что Арпад быстренько с ней распрощался и со всех ног побежал к господину учителю. Он застал престарелого учителя дома. Очень складно ему представился, скромно попросил прощения, что потревожил. И сразу так понравился старику, что обнял он мальчика и сказал:

— Ну, чего тебе нужно, сынок?

— Мне… двух рыженьких жеребят, — ответил Арпад.

Старый учитель спервоначала не знал, удивляться ему или просто сказать, что не понял. Но он держался так истинно по-отечески, что Арпад рассказал ему и про женевское собрание, и про решение подарить двух жеребят самому первому вестнику, если будет на то господня воля и когда-нибудь он наступит, великий тот день.

— Наступит, сынок! — сказал учитель.

— А как мы узнаем? — опять спросил Арпад.

— Будем следить.

— А мне вы скажете?

На глазах у старика показались слезы, так необыкновенно прозвучал этот вопрос. Он вырвался из самых глубин, в нем была тоска и сомнение: да захочет ли этот барин поделиться вестью с деревенским мальчишкой? Так вздыхает чистое сердце, что сродни ангелам, так звучит голос влюбленного, которого иной раз не слышат… Старый учитель еще раз обнял паренька и сказал:

— Ты только каждый день прибегай…

И с той поры каждый божий день Арпад шагал восемь километров в город, а потом столько же километров обратно. Так и летал он над поникшими к концу лета полями, словно пчелка. И всегда приносил какую-нибудь золотистую пыльцу с пестрого поля новостей, то с красного цветка, то с пестрого, большого. Но упорно летал и летал день за днем, как вдруг однажды — а было то в пятницу, и солнце только-только перевалило за полдень — он застал престарелого учителя в превеликой радости и слезах. Арпад так испугался, что заколотилось сердце, а горло мигом перехватило, потому что не знал он, что и как говорить. Но все же очень ему хотелось старика приободрить. И он сказал:

— Кто в пятницу плачет, в воскресенье скачет.

Старый человек тотчас вскинул свою белую бороду.

— Беги, Арпад! — крикнул он.

И лицо у него было такое, как солнце в грозу.

— Куда бежать? — спросил паренек.

— Поджигай «Черное дерево»!

— Значит, мир настал?!

— Да.

— И войне конец?

— Конец.

Арпад подпрыгнул, словно кузнечик, что играет на ножке своей, будто на скрипке.

И мигом исчез, как исчезает поутру свет звезды.

Но час спустя на холме за деревней уже пылало «Черное дерево», и люди с полей бежали туда. Бежали со всех ног, как бегут из распахнувшихся дверей тюрьмы освобожденные узники; плача от радости, они кружились, толпились под пылавшим столбом. И не заметили, как набежала гроза. Но она налетела, и ливень залил пламя, и древо позора, полуобгорев, долго еще стонало под нависшими тучами.