Наконец камень, не найдя головы жертвы на привычном месте, громко ударился о скалу и высек маленькие красноватые искорки.
... Он отбросил камень в сторону и прислушался. Вокруг всё так же мирно стрекотала луговая мелочь да перекатывалась вода. В груди лихорадочно колотилось сердце.
Машенька не дышала, он нашарил в темноте её руку и попытался нащупать на запястье бьющуюся жилку жизни. Рука была ещё тёплой, пульс не прощупывался. Поразительно, но он даже не испугался, всё произошло как-то слишком быстро, само собой. Он и не думал её убивать, да и как убить, когда он её любил, любил! Но когда он вдруг как-то дико, по-звериному осознал, что она с ним никуда не пойдёт, что-то лязгнуло у него внутри, какой- то невидимый засовчик, отворилась некая потайная дверца, и оттуда вылезло незнакомое и дикое существо, которое завладело им, принялось управлять и командовать. Она не будет ему принадлежать. Еноху представилось, что это красивое и юное тело сладострастно изгибается в грязных лапах какого-нибудь холопа. Она улыбается такой милой и знакомой улыбкой. но кому-то другому, совсем не ему. Увесистый камень сам собой лёг в руку. А дальше как будто чёрная молния сверкнула в его в голове.
И вот всё, всё кончено, он спокоен, только по-дурацки колотится сердце, да слёзы обиды и жалости к себе душат его. Впервые в жизни ему так не повезло.
Вымыв в ручье руки и ополоснув лицо, Енох Минович осторожно двинулся в своё, как ему казалось, вполне предсказуемое будущее.
29
Минула ночь полная бессоницы и ожиданий. Допотопный комендант благоухающим самоваром возвестил о приходе нового дня. Отчаёвничали. Генерал с головой ушёл в последние приготовления к войне. Костоломский нервничал. А как здесь не нервничать, когда Гопс уже третий раз не выходила на связь. Молчал и передатчик старшего группы, которую специально снарядили для обеспечения безопасности исполнения задания. Специальная команда со спецконтейнерами дожидались в условленном месте, тоже нервничила и слала короткие сообщения. Драгоценное время уходило, дело гусударственной важности находилось на грани срыва, да и самому оставаться в этой чулымской дыре становилось всё опаснее. После стычки с Воробейчиковым, совсем нелепой, надо сказать, стычки, главный опричник державы чувствовал себя явно не в своей тарелке, да и как могла себя чувствовать ядовитая змея в армейском муравейнике?
Так уж устроена властная реальность, что за всесилием руководителей державы, которому, как на первый взгляд кажется, повинуются даже звёзды, неизменно следует страх перед своими подданными. Властелин нашего Отечества просто обречён на боязнь своего народа, может, от этого как раз страха и заводится в душах всесильных пока неведомые науке бациллы, обращающие ещё недавно сильного и, казалось бы, волевого мужика в капризное и загнанное существо, на которое без сочувствия и смотреть нельзя. И что поразительно — страх этот заразный и незаметно передаётся окружающим от чина к чину, от стола к столу, от министерства к министерству, от губернии к губернии, и так до самого что ни на есть властного низу. Вот и получается, что власть пуще всего боится народа, а если страх разъедает душу, о каких любви и уважении может идти речь? Вот так и живут власть и подданные, одна боясь и ненавидя, другие — презирая и своевольничая. Вы когда-нибуть слышали, чтобы народ наш власть хвалил, не по разнарядке, не от страху, а от чистого сердца? Не слышал этого и Костоломский. Он сидел, насупившись сычом, на комендантской веранде и тупо, невидящим взглядом смотрел на последние приготовления гарнизона, готовящегося выступить для ведения боевых действий в окрестных горах.
«Как же этой бестолочи Воробейчикову объяснить, что с войной надо повременить? — размышлял главный опричник. — Нельзя лезть в горы без точного доклада моей группы о полной готовности. Всё-таки Гопс — сука, притом полная! Это она мне за что-то мстит, жилы тянет, ну погоди, сволочь! А что годить, что годить? Может, она до всего допёрла и преспокойно смылась из этих задрипанных гор? Лежит себе, лярва, где-нибудь у тёплого моря, жопу греет! А что если и того горше, сдала она себя и задание, и боезаряды, и группу поддержки бандюкам, и сейчас придумывает финты, как бы из всего этого сухой вывернуться. Что-что, а сухой из воды она выходить мастерица...»
— Ваша Беспощадность! — прервал его невесёлые раздумья Ротозейчиков — вверенные мне войска приведены к ускоренному маршу и начали скрытное выдвижение в заданный район.
Читать дальше