Элис Хоффман - Речной король

Бетси говорила себе, что это будет всего одна ночь, всего несколько часов страсти, недолговечной, забываемой, конечно же никак никого не задевающей. Она не остановила его, когда он стянул с нее платье, которое она так старательно выбирала для вечера. Это было бездумно, безрассудно, но ей было наплевать. Что, в конце концов, такое страсть, если рассмотреть ее внимательно при свете дня? То, как женщина ищет поутру свою одежду, или то, каким взглядом смотрит на нее мужчина, когда она сидит перед зеркалом и расчесывает волосы? Или это блеклый ноябрьский рассвет, когда на окнах намерзает лед и вороны кричат с голых черных деревьев? Или же это то, как человек сдается на милость ночи, вступая на неожиданный для себя путь, на котором дневной свет для него уже никогда не будет снова таким же ясным?

В это время года в аптеке подавали на ланч знаменитые рождественские оладьи, особое добавление к меню, появляющееся каждый год между Днем благодарения и Новым годом, оладьи мастерски готовила Эйлин, жена Пита Байерса. Это местное лакомство, напоминающее ностальгический имбирный пряник, но только богаче на вкус и толще, обожали настолько, что некоторые обитатели больших домов с Мейн-стрит, хорошо одетые женщины, которые, как правило, не сидели за стойкой во время ланча, приходили рано утром, чтобы купить полдюжины оладий, а иногда даже больше.

Хотя после обеда стойка в аптеке бывала занята учениками Хаддан-скул, утро принадлежало местным жителям. Они часами обсуждали за кофе и старые новости, и текущие события, и к обеду со всем, начиная от помолвок и заканчивая нервными расстройствами, бывало покончено. Именно здесь люди начали гадать, что же происходит с Эйбелом Греем. Он больше не появлялся в «Жернове», где был завсегдатаем с тех пор, как достиг совершеннолетия; несколько женщин, с которыми он время от времени встречался, — например, Келли Эйвон из банка — не видели его уже несколько недель. Даг Лаудер и Тедди Хамфри, с которыми он часто играл в бильярд субботними вечерами в Миддлтауне, начали беспокоиться, а Расселл Картер, сообщивший, что Эйб больше не приходит играть в баскетбол, так переживал, что даже позвонил в участок выяснить, жив ли он.

Поскольку все они были холостяками, то вечно зависели от возможности Эйба сыграть с ними в карты или отправиться на рыбалку без предварительной договоренности, и вот теперь больше не могли на него рассчитывать. Они даже не подозревали, что Эйба можно застать валяющимся в высокой траве, где он размышлял о судьбе, что любовь поразила его так сильно, лишив чувства времени. Это он, кто всегда гордился своей пунктуальностью, теперь приходил не только не в тот час, но даже не в тот день, приезжал регулировать движение перед городской ратушей в четверг утром, хотя все знают, что клуб садоводов собирается в пятницу после обеда.

Соседи Эйба начали подозревать, что здесь замешана женщина, заметив его ночью на крыльце глядящим на звезды. Все решили, что он вытянул свой счастливый билет, когда Эйб явился в «Бутербродную Селены», насвистывая песни о любви и совершенно не понимая, что собирался заказать, при том что последние девять лет всегда заказывал индейку на ржаном хлебце. Некоторые дамы с Мейн-стрит, кому Эйб всегда приходил на помощь, при встрече похлопывали его по спине, радуясь, что он наконец нашел свою любовь. Давно уже пора. По причине нехватки одиноких мужчин в Хаддане — Тедди Хамфри таковым никто не считал, поскольку каждый раз, когда напивался, он умолял бывшую жену, Никки, пустить его обратно, — несколько молодых женщин расстроились, узнав, что Эйб теперь недоступен. Некоторые, например Келли Эйвон и кузина Мэри-Бет, которую ему безуспешно предлагали в качестве пары в День благодарения, пытались выведать правду у Джоуи Тоша, но он молчал как рыба, хотя, если на то пошло, даже Джоуи ничего не знал.

После того, что случилось в День благодарения, Эйб избегал старого друга. Он ездил на работу в древнем «крузере» деда и брался за задания, которые никто не хотел выполнять: регулировку движения или улаживание семейных скандалов, — чтобы наверняка работать одному. Когда они оба оказывались в участке, Джоуи занимался бумагами или читал «Хаддан трибьюн». Он ходил с непроницаемым лицом, точно такое же выражение было у него, когда Мэри-Бет была беременна Эмили и они решили пожениться, никому ничего не сказав.

Время от времени Эйб ловил на себе взгляд напарника, и как-то утром Джоуи остановился у стола Эйба: