Сюсаку Эндо - Уважаемый господин дурак

Но кем бы ни был этот человек, он не станет относиться к нему с подозрением, будет верить ему, даже если его обманут. То была одна из задач, которую он поставил перед собой в Японии. Гастон оставил за спиной, по ту сторону океана мир, в котором господствовали подозрения и сомнения, бросил цивилизацию, отрицавшую, что в поисках добродетели можно глубоко проникнуть в душу человека. Он был твердо убежден: сегодняшний мир больше всего нуждается в доверии. Безрассудный Гастон взвалил на себя это бремя — сохранять непоколебимое доверие к людям. Это был первый шаг в исполнении его миссии.

— Эй, вы! — позвала его сверху одна из женщин. — Поднимайтесь. Вы здесь сможете остановиться.

— Спасибо. Я иду.

Как он и думал, лестница была настолько узкой, что он едва смог протиснуться по ней. К тому же построенный над нею навес от дождя был так низок, что Гастон пару раз ударился головой.

В маленькой комнате наверху стоял запах вечной сырости. На старом матрасе, из которого торчали клочья ваты, сидел, вытянув ноги вперед и опираясь о стену, худой как щепка старик. Как ни странно, одет он был в мужские брюки и дырявый красный женский свитер.

— Сэнсэй, мы пошли, — сказала одна из женщин. Старик ничего не ответил. Он налил какую-то темную жидкость из чайника себе в чашку и выпил, причмокивая. Даже после того, как женщины ушли, он не проронил ни слова, а только продолжал пить, не спуская глаз с Гастона, будто внимательно изучал его. Наконец, он заговорил:

— Вы не американец, так? Откуда вы?.. Нет, не надо отвечать. Я определю сам. Покажите мне ваше лицо немного ближе.

Гастон повиновался и приблизил свое длинное лошадиное лицо к старику. Тот некоторое время напряженно изучал его.

— Это интересно! Поразительное лицо. Это пятно над вашим носом говорит о том, что среди ваших предков был герой. — Гастон попытался ответить, но старик прервал его. — Я предсказатель и хочу прочитать лицо человека, который проведет ночь в моем доме... Да, у вас должен быть великий предок.

Гастон смог понять лишь около половины того, что говорил старик, но, заполняя пробелы воображением, он в целом правильно предположил, что его хозяин имел в виду.

— Наполеон, — тихо сказал он.

Чашка с грохотом выпала из рук старого человека на красно-коричневый ковер.

— Наполеон! В самом деле?.. Тогда все совпадает. Мое ясновидение не ошиблось. Вы понимаете, я в состоянии по лицу человека определить его характер и судьбу... Я забыл представиться. Меня зовут Тетэй Каваи.

— А меня зовут Гас. — Гастон назвался именем, которое по доброте своей дал ему Такамори.

— Гас? Гас? Я надеюсь, не газ, который выходит отсюда? — Старик показал на свой истощенный живот. — Это интересное имя, но ваше лицо — действительно необычное. Такие в наше время очень трудно встретить. — Затем старик неожиданно спросил, понизив при этом голос: — Вы замышляете совершить какое-то крупное дело, не так ли?

— Дело?

— Да, у вас есть какая-то цель. Я вижу это между вашими бровями. Зачем вы приехали в Японию?

Гастон не очень хорошо понимал японский старика, чтобы сразу ответить.

— Хорошо, поговорим завтра. — И старик снова улегся на матрас, будто уже забыв, о чем они беседовали. — На полке лежат одеяла. Возьмите, сколько нужно.

Едва договорив, он захрапел. Гастон потушил свет и с головой накрылся вонючим от скопившейся грязи одеялом. Похожее на ствол засохшего дерева тело старика даже не шевельнулось. Что-то ползало по ноге Гастона — вероятно, блоха, — но он, не обращая внимания, задавался вопросом: что же такое — этот старик? Можно ли назвать его отшельником, которых часто изображают на восточных картинах?

Когда Гастон проснулся следующим утром, старик уже был на ногах и разводил в печке огонь. На нем все еще был женский красный свитер.

— Если вы проснулись, можете помыться на улице.

Как было велено, Гастон спустился по узкой лестнице, и увидел внизу Наполеона. Собака лежала, положив морду на лапы, и с укором смотрела на Гастона.

Перед туалетом в узком проулке стояла женщина — вероятно, официантка из бара. Она с изумлением посмотрела на Гастона и тут же убежала. Водопроводный кран располагался тут же.

Когда Гастон, умывшись, вернулся в комнату, старик положил ему на тарелку жареные сардины.

— Я не знаю, сможете ли вы это есть?

Но для изголодавшегося Гастона не было ничего вкуснее этих сардин. Головы он сгребал в кучку на край тарелки.

— А это зачем? — спросил старик, отложив палочки.