Евгений Богданов - Високосный год - Повести

— Наследные принцы! — неодобрительно заметил главбух Ступников.

— Вот именно — наследные…

— Вряд ли они сдадут нам свои особняки в аренду, — засомневался Новинцев.

— Я веду речь не об аренде, — продолжал Степан Артемьевич. — Надо обобществить эти дома, выдав их хозяевам денежную компенсацию. Ведь можно нам выделить для этого средства? — обратился он к главбуху.

— Надо подумать, — осторожно ответил тот. — В районе посоветоваться.

— И ты уверен что владельцы эти продадут нам дома? — усомнился Новинцев. — Вряд ли. Горожанам нужны дачи. Деньжата у них водятся.

— Пошлем им письма с таким предложением: или переезжайте к нам и работайте в совхозе, или продайте нам дома, — настаивал Лисицын.

— За такие ультиматумы нас очень свободно могут взгреть, — Новинцев озадаченно наморщил лоб. — Это личная собственность, охраняемая законом.

— А общественные интересы? Разве не должны они ставиться выше личных! Я думаю, в районе нас поддержат, — закончил Лисицын.

Все призадумались. Предложение директора было не лишено здравого смысла и казалось осуществимым. Однако Новинцев все сомневался.

— Могут поддержать, а могут и не поддержать, — глубокомысленно заметил он.

Зоотехник Яшина, молодая рослая женщина с пышными формами, жена главного инженера Челпанова, прервала затянувшуюся паузу:

— Никак не могу понять, как это люди оставляют отцовский кров и разъезжаются по городам. Что их там привлекает?

— Вечная тема! — махнул рукой ее муж, невысокий, лысенький и востроглазый. — Сколько об этом говорить? Ведь все ясно как божий день.

Эта супружеская пара приехала в совхоз после института года четыре назад. Боровчане удивились, что муж и жена живут под разными фамилиями, но потом привыкли. И мало кто подумал, что этот вроде бы незначительный внешне факт некоторым образом выражал характеры в общем дружных, любящих друг друга людей. А характеры были разные. Так, например, если один из супругов высказывал по какому-либо поводу свое мнение, другой незамедлительно противоречил ему и старался во что бы то ни стало утвердить свою правоту. Даже внешне они выглядели разными: маленький, тщедушный Челпанов рядом с дородной супругой Яшиной казался всего лишь неким приложением к ней. Несмотря на это, он обладал более сильным характером, и его стремление возражать супруге было неукротимым.

У них имелось трое мальчиков. Живые, озорные, они бегали по селу, проказничали, и боровчане окрестили их «Яшины-Челпановы огольцы».

Супруги умолкли. Они сделали свое дело: одна сказала, другой возразил. Но дальше эту тему стал развивать главбух Ступников.

— Всему виной образованность, — произнес он категорически. — Именно! Надо смотреть правде в глаза. Окончил молодой человек школу — ему уже зазорно жить в родном селе, вкалывать на полях и фермах. Ему подавай институт, университет, акадэмию (он сделал ударение на «э»). Ну, на худой конец, какое-нибудь училище. Он желает стать классным специалистом, интеллектуалом, кандидатом каких-нибудь наук, хочет жить в городских апартаментах. Он пуще всего боится, чтобы про него говорили: «он из деревни». А что деревня? Вся Россия-матушка вышла из нее. Испокон веку город черпал здесь силы и людей. И еще скажу: вот прежде, до революции, были белая кость и черная кость. Белая не работала, а только управляла и пользовалась всеми привилегиями. Но ее, белой кости, было в общем немного. А черная кость — все остальное население — работала ручками, ручками! Пахала землю, возила навоз, косила сено, пасла и доила коров. Теперь черной кости у нас вроде нет, осталась одна белая. Вот в городе, говорят, в больницах некому горшки выносить из палат, санитарок нету. Одни медицинские светила. А уборщиц в иные учреждения, чтобы полы подмести да ковры пропылесосить, агитируют с цветами, чуть ли не с духовым оркестром. Во, брат, дожили! Простую физическую работу никто не желает выполнять, потому как осталась белая кость, а черной нету. Все с образованием и с… претензиями.

Ступников, мужчина средних лет, рябоватый и длинноносый, произнеся эту тираду, разволновался, на щеках у него пятнами выступил румянец, и обычно серые холодные глаза негодующе засверкали. Выслушав его довольно консервативное суждение о «белой» и «черной» кости, Степан Артемьевич расхохотался от души. А Новинцев нахмурился и счел нужным поправить главбуха.

— Дремучее невежество, — сказал он. — Вы, товарищ Ступников, мыслите устаревшими категориями. В вас заговорил деревенский мещанин. Разве образованность — не великое достижение общества? Тут дело совсем в другом.