Тони Парсонс - Man and Boy, или История с продолжением

— Самая большая ошибка в моей жизни.

— Возможно. Но мне нравится, что ты такой романтик и что ты смотрела все музыкальные фильмы, когда была маленькой девочкой.

Она засмеялась и помотала головой.

— Ты видишь мужчин насквозь, но все-таки хочешь найти мужчину, с которым могла бы прожить всю жизнь, — добавил я.

— А такие бывают? — удивилась она.

— И мне нравится, что у тебя все лицо озаряется, когда ты улыбаешься. Мне нравятся твои глаза. Мне нравятся твои ноги. Мне нравится, что ты знаешь, как говорить с четырехлетним ребенком. Мне нравится, что ты оказалась рядом, когда мне нужна была помощь. Все остальные просто сидели и смотрели. Ты была так добра к нам. Ведь ты не обязана была этого делать.

— Еще что-нибудь?

— Ты красивая.

— Я совсем не красивая.

— Ты красивая и смелая, и я ревную тебя ко всем мужчинам, с которыми ты когда-то встречалась. Я то и дело прогуливаюсь возле твоего кафе в надежде наткнуться на тебя.

— Ты скучаешь по своей жене, — сказала она. — Очень скучаешь.

— Это правда, — признал я. — Но правда также и то, что ты буквально сводишь меня с ума.

— Боже мой! — Сид помотала головой. — И все- таки ты меня совсем не знаешь.

Но прозвучало это совсем не так, как раньше. Теперь она произнесла это нежно, мягко, как будто бы я не был виноват в том, что не знаю ее.

Она шагнула ко мне, глядя на меня своими потрясающими глазами, а в следующее мгновение они закрылись, и Сид коснулась губами моих губ.

Я поцеловал ее:

— Я немножко тебя знаю.

— Да, — согласилась она. — Немножко меня знаешь. Совсем немножко.

Пэт пошел в школу.

Школьная форма, которую его заставили носить, должна была бы, по идее, придавать ему взрослый вид. Предполагалось, что серый джемпер с вырезом в виде буквы «V», белая рубашка и желтый галстук сделают его похожим на маленького мужчину. Ничего подобного не получилось.

Строгость школьной формы только подчеркивала его младенческую чистоту и нежность. Несмотря на то, что уже приближался его пятый день рождения, Пэт оставался даже не маленьким, а очень маленьким, чистым и открытым, как новорожденный младенец. Хотя при этом и был одет по- взрослому.

Помогая ему приготовиться к первому дню в школе, я с удивлением осознал, как я люблю его лицо. Когда он был младенцем, я не знал, действительно ли он так красив или во мне просто говорит необъективная родительская любовь.

Но теперь сомневаться не приходилось, Пэт действительно был красивым мальчиком: светлые голубые глаза, длинные светлые волосы и робкая улыбка, медленно расходящаяся по невероятно гладкому лицу.

Настал момент, когда я должен был выпустить моего прекрасного сына в мир. По крайней мере, до половины четвертого дня. Для нас обоих это была целая жизнь.

Он больше не улыбался. За завтраком, одетый в свою стилизованную взрослую одежду, он был бледен и молчал, пытаясь удержать подбородок от дрожи, пока над тарелкой с шоколадными хлопьями я без умолку разглагольствовал о школьных годах, якобы лучшем времени в жизни Любого человека.

Поглощение шоколадных хлопьев тем не менее было прервано звонком Джины. Я знал, что ей трудно звонить — там, где она находится, рабочий день еще в самом разгаре, — но я также понимал, что она ни за что не пропустит великий день в жизни Пэта. Я смотрел, как он разговаривает с матерью, неловко чувствуя себя в рубашке и галстуке, — ребенок, которого неожиданно заставили изображать взрослого.

И тут мы оба осознали, что нам пора идти.

Когда мы подъехали к школе, меня на мгновение охватила паника. Вокруг были дети, целые толпы детей, одетых точно так же, как Пэт, и все они двигались в том же направлении, что и мы. Я мог потерять его. Потерять навсегда.

Мы остановились неподалеку от ворот школы. Машины стояли в два и даже в три ряда. Крохотные девчушки с портретом Леонардо Ди Каприо на коробках с завтраками выкарабкивались из внедорожников, больше напоминающих танки. Мальчики постарше, со спортивными сумками «Арсенал» и «Манчестер Юнайтед», вылезали из стареньких драндулетов. И все это малорослое детское племя производило немыслимый шум.

Я взял Пэта за влажную липкую ладонь, и мы влились в толпу. Впереди виднелось скопление растерянных малышей, впервые явившихся сюда, и их нервничающих родителей, взволнованно топтавшихся на игровой площадке. Мы собирались пройти через ворота и присоединиться к ним, но тут я заметил, что шнурок на одном из новых черных кожаных ботинок Пэта развязался.