Ясуси Иноуэ - Сны о России

Перед тем как проводить японцев в канцелярию, чиновник привел их на северную окраину города.

— Глядите, вон она — река Охота! — сказал он, указывая на протекавшую вдали мутную, неширокую, но, по-видимому, довольно глубокую реку.

Японцев принял уездный начальник Иван Гаврилович Кох и сразу же распорядился, чтобы им было предоставлено жилье. В Охотске находилась губернская канцелярия, но на время инспекционной поездки Угренина по Камчатке всеми делами в городе заправлял Кох. Кодаю выдали тридцать рублей серебром, а остальным- по двадцать пять рублей. Это были первые деньги, полученные японцами на чужбине. На следующий день Кох пригласил Кодаю в канцелярию и сообщил, что через десять дней японцев отправят в Якутск. Поскольку дорога дальняя, более тысячи верст, время холодное, а земли, по которым предстоит ехать, безлюдные, деньги, полученные Кодаю и его спутниками, следует потратить на приобретение теплой одежды, посоветовал Кох.

Услыхав от Кодаю новость о предстоящем отъезде, японцы буквально в лице переменились. Даже привыкшие, казалось, к невзгодам Кюэмон и Синдзо и те расстроились.

— Когда же нас наконец оставят в покое? — не выдержал Коити. — Завезут еще на тысячу верст и прощай навсегда родимый дом!

— Не представляю, где находится этот Якутск. Наверное, туда свозят всех, кто потерпел кораблекрушение, и заставляют там жить, уж я вам точно говорю, — добавил Кюэмон.

Кодаю стал объяснять, что Нижнекамчатская канцелярия и здешняя, Охотская, подчинены Иркутской канцелярии, но в Иркутск можно попасть только через Якутск, где имеется такая же, как в Охотске, губернская канцелярия, но сам Якутск, как он слышал, благоустроенней Охотска. Не исключено, что мытарства их на этом не кончатся, но другого пути на родину нет. По напряженным лицам товарищей Кодаю видел, что его доводы до них не доходят.

— Ну что ж, — вздохнул Кодаю, — если вы не хотите ехать в Якутск, я доложу об этом уездному начальнику и поеду туда один, как ваш представитель. Но предупреждаю, что вам в таком случае придется зимовать здесь — в продуваемом всеми ветрами Охотске.

Последний довод, кажется, подействовал. Все понимали, что условия в Охотске еще хуже, чем в Нижнекамчатске: и жилье плохое, и огородов вокруг ни у кого нет.

— Сколько дней добираться до этого Якутска? — спросил Сёдзо.

— На лошадях два месяца, — ответил Исокити, уже успевший где-то почерпнуть кое-какие сведения.

— Два месяца? — переспросил Сёдзо. — Сколько же можно повидать за это время перелетных птиц! Я уже видел — вчера и сегодня. Не знаю, правда, что это за птицы, но только гляжу — летит их тьма-тьмущая, полнеба занимают.

Кодаю прислушивался к их разговору и думал с удовлетворением: кажется, они поняли, что нет смысла ему одному ехать в Якутск. Пребывание в Охотске ничего хорошего им не сулит, уездный начальник и тот обнадеживать не станет. Выход один: отправляться в дальний путь через огромную неведомую равнину. А. раз так, то хоть порадоваться тому приятному, что может встретиться в пути: полюбоваться на стаи перелетных птиц…

Охотск представлялся Кодаю и его спутникам маленьким никчемным городишком, на деле уже в то время он играл немаловажную роль в развитии Дальнего Востока. Именно сюда поступала с Камчатки и Алеутских островов пушнина, направлявшаяся далее в Якутск, Иркутск и в пограничный город Кяхту, через который велась торговля с Китаем и где пушнина обменивалась на китайский чай и шелк.

Дорога из Охотска в Якутск называлась Охотским вьючным трактом и была открыта для передвижения во время первой экспедиции Беринга, в 1727 году. Впоследствии, по мере расширения деятельности Российско-американской компании, тракт постепенно благоустраивался. Ко времени путешествия Кодаю и его спутников по нему ежегодно проходили от шести до десяти тысяч якутских лошадей и от тысячи двухсот до тысячи шестисот носильщиков.

Точнее говоря, вьючных тракта было два. Один представлял собой кратчайший путь для перевозок главным образом в летний период. Он выходил из Якутска на восток и примерно в тысяче километров от места слияния рек Амчи и Алдана пересекал реку Амчу, а затем и Алдан, близ устья впадавшей в него реки Белой. Далее следовал на восток вдоль русла реки Белой, огибал с юга пик Талбакана, выходил к реке Аканаче, пересекал реку Юдому и тянулся к Охотску. Именно этим путем отправился из Якутска в конце августа 1726 года Беринг на шестистах шестидесяти трех лошадях, из которых двести шестьдесят семь пали в дороге, и лишь в середине октября прибыл в Охотск. О том, сколь трудна была дорога, можно составить себе представление по числу павших лошадей.