Тацухико Такимото - Добро пожаловать в NHK!

Кроме того, было очень холодно, и шёл снег. Поскольку город располагался возле Японского моря, там частенько бушевали снежные бури. Я быстро застегнул воротник своей куртки и направился к единственному такси, которое заметил. Водитель удивился позднему клиенту. Пожилой мужчина, похоже, спал в своём кресле. Он поспешно протёр глаза.

Забравшись в тёплую машину, я показал на карте пункт моего назначения. Водитель посмотрел на меня с недоверием, на лице его был вопрос: «Ты серьёзно?»

Я кивнул, и машина тронулась, лязгая цепями на шинах.

— Зачем вам ехать в подобное место такой поздней ночью?

— Осматривать достопримечательности. Пожалуйста, быстрее.

Спустя полчаса, такси выехало на холмистую дорогу, ведущую вдоль берега океана. Она шла вверх по крутому холму. Справа бушевало тёмное море. Когда мы заехали на холм, такси остановилось.

— Это место действительно стало довольно популярным среди туристов, но здесь ничего нет.

Водитель как будто оправдывался.

Я оплатил поездку и вышел из такси.

— Ты же не собираешься… Нет, строительство уже завершено, всё будет в порядке.

Сказав это, таксист выехал на дорогу.

Я огляделся по сторонам и действительно ничего не увидел. Вернее, было так темно, что я вообще едва мог видеть.

Так как океан был справа от меня, я решил, что найду мыс в той стороне, однако, лишь редкие фонари освещали мне путь. Я чувствовал себя крайне беспомощным. На тот момент, я пересекал дорогу и шёл по заснеженной тропе, перелезая через заграждения.

Мисаки должна была быть на другом конце этой тропы. Шагая по забирающемуся ко мне в ботинки снегу, стараясь не поскользнуться и не упасть, я продолжал пробираться по тропе через густой кустарник. С каждым шагом, окружающая меня тьма становилась всё глубже.

Вскоре, свет фонарей уже не доходил до меня, и я едва ли мог что-то видеть. Вдруг, кустарник заметно поредел. Тропа закончилась, и перед моими глазами предстали темнейшего цвета небо и Японское море. Всё верно. Я достиг края мыса. Было слишком темно, чтобы точно разглядеть, но скала оканчивалась примерно в тридцати шагах от меня. Наконец-то я дошёл. Я добрался до пункта назначения!

А что насчёт Мисаки?

Я огляделся вокруг, но мало чего увидел. Большая полная луна плыла по ночному небу, но мои глаза ещё не привыкли к темноте, поэтому я не мог различить ничего, кроме смутных контуров. Не было заметно признаков чьего-либо присутствия. Это всё, что я мог сказать.

Что это могло означать? Я приехал первым? Или Мисаки остановилась где-то по пути? Или может…

Моё сердце сильно заколотилось, кровь застыла в жилах.

Нет, нет, этого не могло случиться. Она никак не могла спрыгнуть до моего прибытия, так? Она будет здесь вскоре. Вскоре Мисаки придёт по этой тропе.

Я отошёл и сел на скамейку, что была повёрнута к океану. Повернувшись лицом к маленькой тропке, я ждал Мисаки.

Прошёл час. Мисаки не пришла. Мне начинало казаться, что она не придёт совсем. Я закрыл лицо руками. Сам того не осознавая, я начал говорить сам с собой:

— Почему?

— Что «почему»?

— Неужели я опоздал?

— Нет, не опоздал.

— Но Мисаки…

— Всего пять минут разницы. Тебе бы детективом быть.

Я медленно повернул голову вправо. Там стояла Мисаки. Она была в чёрном, сливающемся с окружающей темнотой пальто.

Присев на край скамейки, Мисаки объяснила:

— Наконец-то ты что-то сказал. Я не знала, что делать, ведь ты так долго молчал.

Во мне вскипал неистовый гнев. Я чувствовал, что меня выставляют дураком. Заставив себя подавить эти эмоции, я сказал с такой мягкостью в голосе, на которую был способен:

— Ну что ж, пойдём домой! Здесь холодно!

— Я не хочу.

Как это, ты не хочешь?! Ты, ах чёрт, хватит делать из меня дурака. Я почти начал ругать её в полную силу, но как-то смог сдержать этот порыв.

Я попытался вспомнить прочитанную давным-давно книгу: «Психология самоповреждения». В ней была теория, «Пытающиеся совершить самоубийство, в действительности, хотят, чтобы кто-то спас их. Они хотят, чтобы их выслушали, поэтому попробуйте делать это в дружелюбной манере, настолько мягко, насколько возможно, не перебивая какими-либо неприятными комментариями».

Кажется, это и есть основные пункты.

Поправляя воротник, я повернулся к Мисаки. Это в доказательство моего дружелюбного отношения. Потом, я сказал:

— Не умирай. Жизнь продолжается!

Мисаки улыбнулась. Это была ироничная улыбка.