Тацухико Такимото - Добро пожаловать в NHK!

Я тут же отвернулся от Мисаки и нарочито сильно сосредоточился на курении. Я всё дымил и дымил, впустую тратя пять йен с каждой затяжкой. Мои лёгкие болели, болело всё тело. Кончик моей сигареты мелко дрожал. По шее стекал холодный, липкий пот…

— Что с тобой? — спросила Мисаки. Как обычно на наших консультациях, мы сидели друг напротив друга вечером на одной из скамеек парка.

— Кое-какие трудности, вызванные моей хронической болезнью! — ответил я.

— Что ты имеешь ввиду под «трудностями»?

Вот уж что меня задело. Девчонки нынче совсем бестолковые пошли. «Шла бы и выучилась как следует!» — хотелось мне на неё рявкнуть, но я, конечно, не смог. Вредные привычки, приобретённые мной за несколько лет образа жизни хикикомори — агорафобия, боязнь прямого взгляда, и все прочие мои тревожные расстройства — вдруг навалились на меня все разом.

Хм… А дверь в квартиру я запер? Точно ли погасил сигарету? Ещё важнее: Мисаки, не смотри на меня так своими прелестными глазами! И кстати, хватит молчать. Хватит смотреть на меня и молчать! Это совершенно выбивает из колеи. У меня даже живот разболелся.

Нужно было срочно что-то сказать.

— Да, кстати, Мисаки, ты печенье любишь?

Какого чёрта я несу?!

— Нет.

— А ведь обычно девушки твоего возраста вечно грызут что-нибудь эдакое, двадцать четыре часа в сутки. Прямо как маленькие зверушки, хрусть, хрусть, хрусть, хрусть. Что это с ними такое? У них по молодости такой быстрый метаболизм, что им нужно всё время пополнять запас калорий, иначе они умрут? Угадал, да?

Может, мне просто умереть?

Она ничего не отвечала.

Может, просто умереть?

— Не буду я умирать! Потому что я энергичный парень! Ах, во мне кипит энергия! Мне всего двадцать два! Передо мной бескрайние горизонты! «Лучи надежды красят небосвод, и новый день грядё-от…»[примечание со строчкой песни на японском и происхождением]— запел я.

Мисаки потянула меня за рукав футболки.

— Чего?

— Давай погуляем по городу, скажем, послезавтра, — сказала она, продолжая тянуть меня за рукав, — где-нибудь возле станции. Вместе. Ещё давным-давно кто-то сказал «выбросьте книги и пойдите в город», [38] Throw Away Your Books, Let’s Go Out Into the Streets — японские фильм и книга, повествующие о несбыточных мечтах и жёсткости в японском обществе. или как-то так. И в этом есть доля правды. Так было написано в книге, которую я недавно прочитала, так что пора нам «пойти в город». Если мы так сделаем, я думаю, тебе должно стать лучше. Ну как, договорились?

Я кивнул не раздумывая.

Просьба Мисаки добавила мне причин для беспокойства. Отправиться на прогулку посреди бела дня с таинственной девушкой, о которой я до сих пор толком ничего не знал… Было ясно, что из-за этого опрометчивого решения мне придётся немало понервничать. Совершенно выбитый из колеи, я точно опозорюсь снова. И не было ни единого шанса этого избежать. Ах, мне так не хотелось идти. Мне очень хотелось остаться дома.

Но ничего не попишешь, уговор есть уговор. Я напоминал себе, что прилежное исполнение уговоров — это первый шаг к тому, чтобы стать порядочным членом общества… Впрочем, я не был членом общества, я был простым хикикомори.

Так или иначе, у меня ужасно болел живот. Внутреннее напряжение и мучительное ожидание грядущего напоминали те чувства, что я испытывал за день до контрольной. Для слабого духом человека вроде меня, такой груз словно давил на плечи.

Однако, в точности как писал Достоевский или ещё кто-то, вместе с выходящими за рамки нормального тяготами пришло также неоспоримое удовольствие. В общем, когда страдания превосходят определённые границы, люди начинают получать от них удовольствие. Сильное переутомление, например, может сделать человека крайне непритязательным. Это, в свою очередь, может принести радость и наслаждение.

— Так ведь, Ямазаки?

— Конечно-конечно. Правда, я так и не понял, о чём ты там болтаешь.

Сегодня, как обычно, Ямазаки с самого утра шлифовал свою игру. Посмотрев на него, можно было подумать, что он даже получал от этого какое-то извращённое удовольствие.

— Дай гляну, далеко ли ты продвинулся, — предложил я, но он заслонил компьютер своим телом. Должно быть, делал какую-то особенно эротическую игру.

Ну, над какой бы дикостью Ямазаки не работал, для меня это теперь ничего не значило. Я решил, что нужно бы прямо сейчас позавтракать, и открыл холодильник.

— А? У тебя что, еда кончилась, Ямазаки?