Росарио Ферре - Дом на берегу лагуны

Она плавно качала его, что-то напевая на своем непонятном языке, и тут Буэнавентура открыл глаза.

– Не стоило мне строить свой дом на источнике, который был общественным достоянием, Петра, – прошептал он ей на ухо, хотя мы с Кинтином тоже расслышали его. – Я построил свое состояние на воде, а вода, которую дает земля, бесплатна, потому что идет от Бога.

Когда Петра вынула Буэнавентуру из лохани, он был уже мертв.

Слуги на руках отнесли тело в дом. Ребека ждала в супружеской спальне. Ей сообщили о случившемся, но у нее не хватило мужества спуститься в нижний этаж. Когда она увидела Петру, которая помогала нести тело и все еще держала Буэнавентуру за руку, то оттолкнула ее и с криками выгнала из комнаты.

Беда сразила Ребеку. Со спутанными волосами и покрасневшими от слез глазами она сидела у тела Буэнавентуры, которое по ее приказанию положили на кровать.

– Правильно говорят: кто как живет, так и умирает! Ты был моим королем с того самого дня, когда я познакомилась с тобой, но ты меня предал. Ты предпочел захлебнуться в сточных водах подвала в объятиях ведьмы, вместо того чтобы мирно отойти в лучший мир, лежа в своей постели рядом с женой, которая тебя обожала.

Прощание с телом состоялось на следующий День. Буэнавентура лежал в гостиной, в бронзовом гробу с серебряными ручками, и весь Сан-Хуан пришел с ним проститься. Ребека распорядилась вынуть из семейного «роллс-ройса» сиденья из серой кожи, а верх убрать в багажник, чтобы останки Буэнавентуры проделали последний путь к месту упокоения в надлежащем убранстве. Мы все вереницей следовали в машинах, покрытых венками, за гробом, на котором высилась гора цветов. Епископ Сан-Хуана лично отслужил заупокойную мессу в мавзолее, который Буэнавентура построил для себя много лет назад из гранита, привезенного из Вальдевердехи. Почти все слуги пешком пришли на кладбище, чтобы возложить цветы на могилу, – все, кроме Петры. Ребека запретила ей появляться на похоронах. Петра весь день просидела в нижнем этаже на своем старом троне из плетеной ивы, возле источника, и молилась за Буэнавентуру. Она хотела быть уверенной в том, что душа его явится в иной мир целой и невредимой, следуя по руслу подземных вод до самых своих истоков.

После похорон Буэнавентуры семья Мендисабаль в полном составе вернулась домой, и все уселись в гостиной в ожидании сеньора Доменеча, семейного душеприказчика. Ему надлежало открыть портфель из красной кожи, который лежал на столе, и огласить завещание Буэнавентуры. Эулодия и Брунильда спустились в кухню приготовить легкую закуску – сандвичи со швейцарским сыром и кофе. Все были в трауре: Ребека, Родина и Свобода – в черных платьях и севильских мантильях, покрывавших голову; Игнасио, Хуан и Калисто – в английских габардиновых костюмах и галстуках из серого шелка. Видя семейство таким серьезным, рассевшимся на шикарных стульях Ребеки в стиле Людовика XVI, я едва удерживалась от смеха. Во всем этом было что-то забавное и одновременно угрожающее. Мендисабали были похожи на стаю стервятников, и я вспомнила сцену из фильма Хичкока «Птицы».

Родина и Свобода стали шепотом бормотать молитвы. Ребека закрыла глаза, откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Игнасио, сидевший рядом с ней, держал ее за руку и пытался утешить. Кинтин сел рядом со мной. Он был бледен и время от времени вытирал носовым платком вспотевший лоб. Конечно, он опечален смертью отца, сказал он мне, но, с другой стороны, он испытывает и некоторое облегчение. Теперь Ребеке не придется больше терпеть его грубость, и Кинтин сам будет о ней заботиться.

Наконец явился сеньор Доменеч в безупречном сером костюме. Он галантно поцеловал руку Ребеке и сел на другом конце стола. Эулодия предложила ему кофе, и несколько минут он разговаривал с членами семьи о вещах, не имеющих отношения к делу. Когда унесли чашки и бутерброды, он встал и открыл портфель. Завещание занимало полстраницы, и сеньор Доменеч дважды пробежал его глазами, прежде чем прочитать вслух: Буэнавентура оставлял все – и дом, и все акции предприятия «Мендисабаль и компания» – Ребеке.

Этого следовало ожидать, подумала я. Буэнавентура всегда усложнял жизнь окружающим. Кинтин выглядел озабоченным. В борьбе за контроль над расходами семьи появилась теперь и необходимость препираться с Ребекой, которая, несомненно, попытается вмешаться в деловой процесс. С ней нужно будет вести себя максимально дипломатично, чтобы не затронуть торговые интересы фирмы и чтобы у семьи по-прежнему сохранялись привычные доходы.