Росарио Ферре - Дом на берегу лагуны

Семейство вернулось на Остров в августе, через два месяца после свадьбы. Они пересекли Атлантику на пароходе «Королева Елизавета», на который погрузились в Саутгемптоне. Родина и Свобода настаивали на том, чтобы отец купил каждой паре новую квартиру, похожую на нашу. Они хотели быть независимыми и жить своей жизнью, говорили они, но Ребека не согласилась. Дом на берегу лагуны был такой большой и такой пустой, что ей было грустно. Кроме того, Хуан и Калисто привыкли, что в Испании у них была армия слуг, которые гладили им рубашки и простыни, а Родина и Свобода сроду не выгладили даже носового платка. Пусть лучше поживут с тестем и тещей какое-то время, пока не привыкнут к новой обстановке.

Ребека устроила для каждой пары свое гнездышко, куда водрузила кровать с балдахином, шкаф из наборного дерева и столик из сейбы с мраморной крышкой, на котором стоял умывальный таз с кувшином. Она велела Петре не отходить от виконтов ни на шаг и потакать всем их капризам: завтрак ежедневно подавался в постель, одежда, которую они собирались надеть, должна была висеть на вешалках, пока они принимали ванну, а начищенная до блеска обувь стоять за дверью их комнат. Брамбону велено было возить их повсюду на семейном «роллс-ройсе».

Спустя месяц по прибытии на Остров Родина и Свобода объявили, что обе беременны. В последующие два с половиной года обе рожали по ребенку через каждые девять месяцев, так что к концу третьего года в доме на берегу лагуны было шестеро младенцев, от которых Ребека была без ума и которых Буэнавентура выносил со стоическим терпением, достойным святого Роке. Ребека была счастлива. Она радостно просыпалась по утрам под плач своих внуков и велела Петре выписать еще несколько служанок, чтобы те помогали ухаживать за детьми. Петра немедленно исполнила приказание: на следующий же день из Лас-Минаса прибыли на лодке шесть ее племянниц. Нижний этаж наполнился кипучей деятельностью. У каждого внука была своя нянька; ежедневно нужно было стирать по четыре дюжины испачканных пеленок, поднимать на верхние этажи два ведра парного молока и стерилизовать сорок пустых рожков. В кухне готовилось огромное количество еды, и пришлось купить еще трех коров, потому что корова Буэнавентуры все время оказывалась без молока.

Родина и Свобода получили титул виконтесс, и это им страшно нравилось. После того как они побывали в Испании, все, что было на Острове, казалось им второго сорта. В Сан-Хуане не было ни элегантных кафе, ни пятизвездных ресторанов, как в Мадриде. На весь город был только один театр «Тапиа», пыльный и унылый, где показывали вышедшие из моды пьесы и дрянные оперетки. Они отчаянно скучали. И потому все свое время проводили в магазинах, изо всех сил развлекая себя покупками новых ювелирных украшений и туалетов, записывая все это на счет Буэнавентуры.

Ребека ценила своих зятьев очень высоко. Желая представить их своим друзьям, она устраивала в доме на берегу лагуны роскошные приемы. Сан-Хуан кипел от нетерпения; все с волнением ожидали, когда придет приглашение на прием в дом Мендисабалей, чтобы «познакомиться с Бурбонами», как будто это был цирк, куда ходят посмотреть на слонов. Буэнавентура по-своему получал удовольствие от общения с зятьями; будучи «себе на уме», он смеялся над ними у них за спиной. Ему нравилось передразнивать Хуана, который кичился тем, что унаследовал выступающую вперед челюсть от Филипа V, первого Бурбона Испании. Стоило кому-нибудь упомянуть его зятя, Буэнавентура выдвигал вперед челюсть, принимал горделивую позу и начинал прогуливаться взад-вперед, будто призывая Диего Веласкеса, чтобы тот написал его портрет. Каждый раз, когда кто-то произносил слово «Бурбон», он собирал губы, вообще-то полные и мясистые, в «куриную гузку», будто собирался дуть на горячий котелок, и брал себя за нос большим и указательным пальцами, давая знать таким образом, что аристократизм Бурбонов такой древний, что уже давно прокис. Глядя, как паясничает Буэнавентура, я не раз спрашивала себя, не является ли изъеденная молью старинная грамота, которую он привез из Вальдевердехи, подтверждающая его право на благородный титул, всего лишь подделкой. Я всегда подозревала, что мой свекор, как и большинство испанских конкистадоров, происходит из скромной семьи. Но мне так и не удалось это выяснить, множество неразгаданных тайн Буэнавентура унес с собой в могилу.

Деятельность предприятия «Мендисабаль и компания» приносила прекрасные доходы, но. когда на Острове появились виконты, расходы семьи возросли до небес. Вскоре они стали выше некуда. Кинтин встревожился. По четвергам он проводил бессонные ночи; в три часа утра он неотрывно смотрел в потолок, ломая голову и мучительно раздумывая над тем, где взять деньги, чтобы оплатить необходимые расходы в пятницу. Буэнавентура тоже выглядел озабоченным, но в последний момент, будто по волшебству, деньги у него всегда находились. Кинтин не задумывался над тем, откуда он их берет. Личные капиталы Ребеки совершенно очевидно не могли покрыть такие расходы. Источник денег оставался тайной, но Кинтин не осмеливался спросить об этом отца.