Александр Чудаков - Сборник памяти

Жил на свете поэт Мандельштам.
Был любитель большой анаграмм.
А позднее лингвист Иванов
Произвел им научный подков.

Жил Иона – сама простота,
Он попал как-то в чрево кита.
Но на «Славе» был кит рассечен
И Иона на свет извлечен.

Жил на свете Егор-богатырь.
Он случайно наткнулся на штырь.
Бедолага весь кровью истек,
Но Егору никто не помог.

Жил на свете казак Емельян.
Он с утра и до ночи был пьян.
А однажды, когда отрезвел,
То себя уж на плахе узрел.

Жил да был покоритель Ермак.
Выпить тоже он был не дурак.
Но презренный тать-ворог Кучум
Хладной ванной наставил на ум.

Жил на свете наладчик Игнат.
И не сват он мне был и не брат,
Но любил я его всей душой
За его произрайльский настрой.

Жил на свете философ Коген,
Изучал философию дзен.
Пастернака туда приплетя,
Л. С. Флейшман рыдал, как дитя.

Жил в Калуге глухой Константин.
Не любил он полей и равнин.
Удивлялся калужский раввин,
Что лишь звезды любил Константин.

Были, нет ли Перун и Велес,
Было то тыщу лет – темный лес.
Но пришли Иванов – Топоров
И сорвали мистицкий покров.

Жил в Саратове Хряпов-мясник,
Был то с нежной душою старик.
И на бойне он вынесть не мог
Вместо обуха электроток.

Жил на свете Федот-золотарь.
Его хобби был рижский янтарь.
И в пахучей спецовке своей
Он бродил у балтийских зыбей.

Жил философ Жантиев Отар.
Он Юркевича как-то читал.
Удивлялся философ тому,
Что Н. Бельтов понятней ему.

Я видел пьяного туркмена.
Но лучше пьянство, чем измена.

Знавал я глупого декана,
Но водку пил он – из стакана.

Есть молодые генералы,
Но канты брюк их также алы.

Бывают скульпторы болваны,
Притом, однако ж, бонвиваны.

На свете много есть чего.
И я не знаю, что с того.

Полоску одну лишь
Некрасов воспел,
Но все остальные,
Увы, не успел.

И мы на себя
Эту смелость берем
Восполнить пробелы
Хоть слабым пером.

Прекрасны полоски
На взморьевском дне.
Красивы полоски
На зебрской спине.

Забавны еще
Полосатый матрас
И роба в полоску –
Когда не на вас,

Заметен в тельняшке
На мачте матрос.
Метисы в полоску
Приятны до слез.
А кит-полосатик
В гренладских морях
Внушает сомненье,
Почтенье и страх.

Прекрасен средь джунглей
Крадущийся тигр.
Алеют полоски
Рискованных игр –

О эти следочки
Тех памятных травм…
Пронзает до дна
Полосатый шлагбавм.

Красив и старинный
В полоску сундук,
Внезапных пропорций
Лесной бурундук.

Упруг и хрустящ
Полосатый арбуз,
И матовый хрящ
По структуре, на вкус.

А кот камышовый,
Хотя и усат,
Но тоже отчасти,
Слегка полосат.

Газетные полосы
В мире пестрят,
И пестрые волосы
Дыбом стоят.

Узрев на асфальте
Полос переход,
Мы мчимся. Куда?..
Уж никто не поймет.

Не помнит никто
Средь градской суеты
Зари полосатой
Тона и черты,

Не знает прохлады
Сверкающих рос,
В зеленых лугах
Полосатый прокос,

Где шмель полосатый,
Как поезд, гудит,
И толстым мохнатым
Брюшком шевелит. <���…>

Я бегу. Болит спина.
Если только бы она!
Дальше что? Вертлюг. Еще?
Выше – левое плечо.
В центре – шеи позвонки,
Вбок – суставы у руки.
Ниже – если по порядку –
Отдает жестоко в пятку,
И бегу я через лес,
Как под Троей Ахиллес.
Я бегу. Скрипит вертлюг.
Все исчислить – недосуг.