Марк Гиршин - Дневник простака. Случай в гостинице на 44-й улице

Мне не хотелось ночевать в этой гостинице, но оставлять здесь Риту одну было бы свинством, в коридоре все время топали какие-то люди, и покатилась по полу бутылка, а за стенкой кто-то плакал. Один раз даже постучали в нашу дверь по ошибке. А когда мы потушили свет и легли, вообще создалось впечатление, что ты лежишь в коридоре, такие тонкие были стенки. Рита все время говорила, а я думал, что мог бы написать рассказ об этой комнате. Наверное, из-за ее необычной формы. Но я еще не знаю, какой придумать сюжет. Видно, хозяин выключил к ночи отопление, потому что стало холодно. Я узнал у Риты, как по-английски одеяло, и хотел пойти к дежурному, попросить еще одно. Но Рита сказала, что не хочет оставаться одна и предложила положить сверху ее шубу. Шуба была очень тяжелая, значит, мех натуральный. Я спросил, сколько она стоит, но Рита ответила, что не знает, ей подарила одна клиентка, наверное, немало. Но я еще на улице видел, что шуба новая, выходит, Рита соврала. А сколько ты хочешь положить в банк, я спросил, но Рита вдруг закричала, что ты волнуешься, я никого не убила! Это мои деньги, и пусть у тебя из-за них голова не болит. После этого она уткнулась в подушку, и я решил, что она плачет. Нола бы после такого разговоре обязательно заплакала. Но Рита вдруг как ни в чем не бывало сказала злым голосом, чтоб я передал ей спички, они лежат с моей стороны на столике.

Рита закурила, а потом спросила, как, по-твоему, где здесь может быть туалет, мне надо. Мы встали и вместе пошли искать туалет, одна она боялась идти. Вернувшись, она устроилась на кровати на коленях и стала причесываться перед зеркалом. Я привык видеть ее с затянутыми волосами и удивился, не думал, что у тебя так много волос, но это тоже ее разозлило. Может, ты вообще не думал, что я женщина? Что ты так страшно влюблен в свою богачку? Пусть она тебе купит хотя бы пальто, чтобы ты не ходил в плаще в такую погоду.

Когда мы снова улеглись, Рита спросила, встречаюсь я опять с Нолой или наша ссора еще продолжается. Я ответил, продолжается. А я тебе совсем не нравлюсь? Мне не хотелось ее обижать, и я ответил, что у нас совсем другие отношения, но мне нравится, что у нее розовые пятки. Неожиданно это Риту очень обрадовало, она даже рассмеялась, откуда ты знаешь? Я сказал, я давно заметил, еще когда мы занимались английским в ее номере, и сейчас тоже, когда она стояла на коленях и причесывалась перед зеркалом. А у твоей миллионерши? Мне тоже стало смешно. Наверное, тридцать восьмой размер. Вот видишь, она сказала удовлетворенно, подожди, у меня через год будет свой салон красоты. На Восточной стороне, там живут все богачи. Твоей миллионерше хорошо, она пришла на готовое, а я должна все сама, Алик, спасибо тебе, что согласился взять мои деньги. Я сказал, что каждый бы это сделал. Что ты говоришь, что ты говоришь, Рита закричала, ни одному эмигранту нельзя верить. Вдруг я вспомнил, ты не взяла пленку из конверта с фото, когда ночевала у меня в гостинице? Я должен отдать Ноле. Рита сказала, что нет. Даже удивилась, нет, что ты! Там не было никакой пленки.

Я не заметил, как заснул, а утром мы пошли в банк и открыли счет на мое имя. После банка Рита взяла такси и уехала. А я пошел в гостиницу. Не успел войти, меня позвал дежурный: «Эй, мистэ!..» — и дал эмигрантскую газету, свернутую трубочкой. На полях кто-то написал мою фамилию. Сначала я обрадовался, подумал, они напечатали мой рассказ, но тут же вспомнил, что редактор мне все вернул. Я не понимал, в чем дело, пока не присмотрелся к одному фото. Это был я, в своем номере, в руке у меня стакан, а на столе бутылка. Я сразу понял, этот снимок сделал кандидат наук, когда напросился ко мне в номер отдохнуть. Как ему это удалось, не представляю. Я ничего не заметил. Может, когда он приоткрыл дверь из уборной, я как раз сидел за столом. А фото такое темное, что только я могу себя узнать. Под фото они написали: «Этот темный (на снимке!) насельник гостиницы последний, кто видел Вову живым. Насколько можно видеть, в руках у насельника бутылка канадского виски „Джонни Вокэр Рэд“, 19.99 кварта. Откуда у нового эмигранта, живущего на пособие, такие деньги? В некоторых магазинах эти виски продаются за 20.99».

Я пошел в парк. Там почти никого не было. Туман, мокро. И горят фонари лимонного цвета, вчерашний снег растаял. Только на траве немного осталось. И на скалах. Настроение плохое.

Из парка начал звонить газетчику, которому отдал заметку, но решил, раз ее не напечатали, то от него ничего не зависит, и нечего жаловаться. Ведь опыт у меня уже был. Когда задираешь начальство, должен знать, что тебя ожидает мало приятного, и нечего жаловаться. Написал же в приказе директор издательства, что по моей вине была задержана сдача в производство брошюры передовика-ремонтника трамвайно-троллейбусного управления, чтобы на этом основании объявить мне выговор, хотя всем было известно, что я сдал материалы своевременно. А эти объявили меня алкоголиком. Почти то же самое.